Хождение в Похъёлу - [11]
Он долго ещё лежал, прислушиваясь к тому, как разбиваются о корни срывающиеся с ветвей большие капли. Даже вздремнул немного. Всё же трёхдневный поход давал о себе знать. Он был доволен тем, что сегодня исавори дал ему хорошенько выспаться. Наверное, если бы не дождь, они бы продолжили путь с восходом солнца: Каукиварри не любил спать долго и в других того не терпел. Пойкко блаженно потянулся, зевнул. Да, хорошо!
Для полного удовольствия не хватало только чего-нибудь вкусного и горячего. Пойкко вспомнил о промоченных углях в очаге. Придётся постараться, пытаясь развести огонь в этакую-то сырь! Вот вернётся исавори, принесёт добытую птицу или зверя, а приготовить-то её не на чем. Пожалуй, браниться станет. Мальчик поморщился, от чего стал очень похож на Каукиварри. Мать всегда говорила, что когда он так морщится, то его не отличить от исавори — одно лицо. Исавори… Ленивых-то он не шибко любит.
Пойкко повздыхал, ещё немного понежился на тёплом ложе и сел. Нашарил в сваленных в кучу вещах дедовский топор, искусно сделанный из красноватого кремня, и придвинулся к выходу. Убедившись, что дождь и не думает утихнуть, он покачал головой и полез наружу. Выбравшись, поднялся на ноги и, оглядевшись, свернул влево, направившись к лесу — вечером, собирая дрова, он видел где-то там толстую давно упавшую лесину.
Пришлось немного поплутать по густому подлеску, прежде чем он отыскал скрытый в зарослях тонкоствольной ольхи виденный накануне ствол с осыпавшейся корой. Топор звонко ударил в твёрдое дерево, полетела щепа. Пойкко был осторожен: если ударить вскользь, кремнёвое лезвие может расколоться на куски, и тогда гнева исавори не избежать. Раз за разом он всё глубже врубался в сушину, скалывая с неё сухие щепки. Потом, скинув безрукавку, он собрал щепки и аккуратно завернул их в безрукавку, чтобы не намочил дождь. Затем снова взял топор. Так он сумел наколоть изрядный запас сухих дров, которого вполне хватит, чтобы зажечь огонь и дождаться, пока загорятся мокрые палки.
Вернувшись на стоянку, он выгреб из очага мокрые уголья и золу, выложил наколотые щепки, собрал с нижних веток ёлок пряди лишайника, подсунул их под щепу и достал из-за пазухи огненные палочки. Прикрывая их от мороси, он прижал узкую плашку ногами, вокруг тонкой палки обмотал тетиву крохотного лучка и, вставив обуглившийся от многократного употребления конец палки в маленькую лунку на плашке, начал быстро вращать лучок. Через некоторое время в ноздри ударил едкий запах горелого, а потом показался лёгкий дымок. Пойкко подложил к лунке сухие пряди лишайника и с удвоенным усердием принялся вращать палку. Когда дым сделался гуще и лишайник начал едва заметно тлеть, мальчик отложил лучок в сторону и, припав губами к клочку лишайника, начал осторожно раз дувать красные точки. Когда показался робкий язычок пламени, Пойко подложил разгорающийся комочек в груду щепок. Продолжая старательно дуть на пламя, он накладывал поверх него новые пучки лишайника и щепки, пока пламя не охватило всю кучку мелкого топлива. Тогда мальчик отломил несколько веточек с ели и положил их в маленький костерок, а сверху высыпал остатки щепы. Пока огонь разгорелся, он наломал ещё веток. Вскоре костёр уже весело пожирал влажные смолистые ветки, постреливая по сторонам искрами. Пойкко подсел поближе и подставил вытянутые руки к нежному теплу.
Исавори неслышно подошёл со спины. Чтобы не слишком пугать Пойкко, он словно нечаянно кашлянул на подходе. Мальчик поднялся на ноги и улыбнулся. Каукиварри подошёл вплотную, отцепил от пояса трёх куропаток и подал внуку.
— А я-то иду и думаю, как огонь добывать будем? Думал, придётся есть сырьём, — он кивнул на тушки, которые Пойкко радостно разглядывал. — А тут, чую, дымом потянуло. Ну, значит, зря я боялся: Пойкко у меня молодец!
Мальчик, польщённый похвалой, зарделся.
Вдвоём они быстро насадили добытых птиц на заточенные палки и приставили их к огню. Запахло палёным пером и горелым мясом. С нескрываемым удовольствием потягивая запахи готовящегося угощения, Каукиварри, прищурившись, проговорил:
— Сегодня здесь дневать станем. Сыро в лесу, идти плохо. Отдохнём маленько. Особой нужды торопиться у нас нету. На денёк можно и задержаться — без нас не начнут. Да и пэйги не мешало бы подшить, — он приподнял ступню и показал выглядывавшие из дырки пальцы. — От мокроты разошлись.
Пойкко, еле сдерживая радость, потупился, сделав вид, что озабочен тем, как бы купающиеся в жарком пламени куропатки не слишком подгорели. А в душе он ликовал. Значит, удастся, как следует отдохнуть, но главное, его ждёт продолжение истории о скитаниях героев седой старины, которую вчера после ужина начал рассказывать ему Каукиварри.
