Хождение в Москву - [32]

В книге, представлявшейся «Бедеккером по Москве», выпущенной солидным издательством Сабашниковых в 1917 году под редакцией либерального профессора Николая Гейнике и трех его коллег, утверждается, что Константин Тон не выказал достаточного таланта. По их словам, здание не поражает ни величественностью, ни стройностью линий, более того, холодом веет от его высоких, преднамеренно гладких стен.

Поэт и художник Тарас Шевченко, воспитанник Петербургской академии художеств, также метнул стрелу в голову нового кафедрального собора:

«Храм Спаса вообще, а главное купол в особенности, безобразен. Крайне неудачное громадное произведение. Точно толстая купчиха в золотом повойнике остановилась напоказ посреди белокаменной».

Для чего привожу давние мнения? Чтобы показать, как ошибались многие искусствоведы, поспособствовавшие разбойникам с большой политической дороги, тем, кто подписал смертный приговор храму в 1931 году. На нем стоят автографы Сталина, Молотова, Орджоникидзе, Кагановича, Булганина…

Почему так расходится реальность с ее отражением в зеркале, присвоившим себе право называться «общественным мнением»? Что это за кривое зеркало, долговечнее каменных храмов, почему не разбивается оно вдребезги ни в эпоху царизма, когда храмы строили, ни при тоталитаризме, когда их взрывали, ни во время демократии, когда храмы заново собирают по кирпичу?

Отчего Константин Тон заслужил столь суровые приговоры? Он построил не только храм. Его Большой Кремлевский дворец, а в нем Георгиевский и другие парадные залы – произведения истинного искусства. Кто их видел, со мной согласится.

Сравнивать храм надо не с купчихой, а со строем богатырей в золоченых шлемах или с крепостью из пяти башен. Это и делали любившие Москву писатели, такие, как Петр Боборыкин.

«Храм Спаса занял теперь особое положение в панораме Москвы… Едва ли есть в Западной Европе хоть один храм, который бы стоял на столь близком расстоянии так выгодно и красиво, как храм Христа».

В наши дни появились знатоки, с ним солидарные. Один из них – Евгения Кириченко. Она выпустила замечательную книгу «Храм Христа Спасителя в Москве» до того, как правительство Москвы решило его воскресить.

Другой знаток дал такой отзыв после окончания строительства: «Похоже, что восстановление храма Христа Спасителя против всяких ожиданий может стать градостроительной удачей. Когда идешь по Театральной площади или даже по Бородинскому мосту, вдалеке возникает купол собора, и чувствуешь, как он притягивает к себе город, неизбежно становится его символом. Мысль о продолжительности истории, о преемственности времен все в большей степени начинает управлять центром Москвы…»

Это пишет академик Российской академии художеств Дмитрий Швидковский, историк архитектуры. Я с ним полностью согласен, могу дополнить перечисленные им точки: храм хорошо смотрится с Большой Полянки, из переулков Старого Арбата…

Почему возникла в XIX веке явная предвзятость к храму и его творцу? Прежде, чем ответить на этот вопрос, хочу обратить внимание на сходную ситуацию, возникшую, как только появилось решение правительства Москвы о воссоздании храма. Тогда заголосили со всех сторон народные витии, справа и слева, заняв оборону вокруг ямы, где зияла чаша закрытого бассейна «Москва». Я собрал коллекцию статей, чьи авторы «ставили на место» мэра Москвы, хватали за руку строителей, нагнетали страсти, пугали трудностями.

«Прикиньте, сколько караванов понадобится для перевозки сюда “скальных пород” и “битого кирпича” и как долго придется гонять здесь дикие табуны, дабы утрамбовать грунтовую опору в громадном подстаканнике? Ответ один – или у властей должны быть миллиарды, или они рассчитывают, что вот придет Марья-искусница, махнет шитым рукавом…»

На самом деле под бассейном «Москва» заложена была железобетонная плита, способная выдержать любую тяжесть, потому что перед войной на ней монтировалось самое большое здание в мире – Дворец Советов.

Ни битого кирпича, ни обломков скал, ни извести, ни опары, ни конских табунов, чтобы утрамбовать, как во времена Тона, рыхлую массу в твердь фундамента, в XX веке оказалось не нужно, как и золочения с помощью ртути.

«Когда я выслушал доклад, что представляет собой это место, то увидел одну принципиальную особенность. Есть фундамент Дворца Советов, специалисты заверяют, он весьма прочный, арматура и бетон сохранились хорошо. Вот эта информация, что фундамент есть, строить его не нужно, произвела ВОЗМОЖНОСТЬ в РЕАЛЬНОСТЬ, в практическую плоскость. Поэтому я дал задание начать проектирование, доложив об этом президенту Борису Ельцину и получив на это “добро”». – Цитирую мэра Москвы Юрия Лужкова, ответившего мне на вопрос, что побудило его взяться за воссоздание храма.

Почему, не зная ничего по существу проблемы, вываливают выдумки на печатный лист? Да потому, что в нашей раскованной публицистике, перенявшей нравы либеральной дореволюционной прессы, считается нравственным отдаляться от власти, находиться к ней в оппозиции. Чтобы она ни делала, ее модно разоблачать, критиковать, иронизировать по любому поводу. Так принято сейчас, так было и в прошлом.