Хотеть не вредно! - [44]

Мы расцеловались, похлюпали носами. Господи, Вовка-то как постарел, на отца стал похож! Мы погодки с ним, он старше, но всегда я опекала его, спасала от мальчишек. Мы так дружили в детстве, что нас малышня дразнила: "Тили-тили тесто, жених и невеста!" За ручку везде ходили, а в детском саду просили, чтобы нас на соседние койки спать укладывали. Однако по какой-то фантастической вредности воспитатели нас все время разлучали, а мы ведь были на пятидневке, тосковали по дому, родителям.

— Дайте оглядеться! — прошу я и с наслаждением вдыхаю родной воздух, приправленный дымком. Дым не угольного происхождения, и я спрашиваю:

— Что-то горит?

Ленка вздыхает:

— Тайга горит, вот уже месяц. Говорят, специально кто-то поджигает. То ли наши, то ли китайцы.

Вокзал недавно выкрашен, еще держится. Гипсовых атлетов вот что-то не видать. Несмотря на попытки как-то благообразить станцию, следы разрухи еще очевидны. Затоптаны когда-то аккуратные палисаднички, везде мусор, бутылки. Ну, на это мы не смотрим, в Москве не лучше. Там даже возле Кремля теперь свинарник такой, что плакать хочется, глядя на все это.

— Ну, идем, что ли, ко мне? Ты ведь у меня остановишься, как раньше? — не терпится Ленке.

Я киваю согласно. Брат молчаливо сопровождает нас. К Ленке — это в пятиэтажки. Мамина квартира ближе, но с сестрой мы большие подруги, будем болтать до потери сознания, пока все-все не перескажем друг другу, нам теперь не расстаться. Ленку я вижу чаще всех остальных: она единственная после папы отваживается преодолевать путь до Москвы. Хорошо, хоть билет у нее бесплатный, а то я выложила за него свою месячную зарплату, а еще обратно ехать.

Ленка веселая, она Близнец по гороскопу, легка на подъем, общительна и подвижна. Между нами разница в семь лет, но она как-то сгладилась за последние годы, и мы стали похожими. Сестра рано овдовела, оставшись с двумя детьми. В последнее время жила с каким-то мужчиной, а в данный момент переживала его измену. Так что мой приезд оказался кстати: она явно нуждалась в моей поддержке.

Мы переходим рельсы по маленькому деревянному мосточку, и Ленка рассказывает, как этой зимой здесь погибли в один момент муж и жена Степановы, наши соседи по двору. Шли с какого-то праздника, из гостей, у нее каблук застрял между дощечками. Прямо на них двигался маневровый поезд, не увидеть его было нельзя. Однако Степанов бросился помогать жене, схватился за ее ногу, пытаясь вытянуть. Так оба и попали под колеса маневрового. Поселок никак не может забыть этот трагический эпизод.

А вот и школа, ее облик изменился за счет длинной пристройки с аркой. Обязательно загляну сюда после. От пришкольного участка почти ничего не осталось. Где же наша выпускная аллея, где уютный домик, в котором жили бездомные учителя и молодые специалисты? Наша спортивная площадка лишилась ограды и теперь пересекается намертво утоптанной тропой. Удивительное время: оно уничтожает все заборчики и палисаднички в общественных местах и воздвигает мощные глухие ограждения в частных владениях. Школа теперь стоит, как на юру, обдуваемом ветрами со всех сторон. Неуютно должно быть нынешним школьникам.

Я жадно гляжу по сторонам, слушая сестру. Она пока сообщает местные новости, отвечает на мои бесконечные вопросы. Многое разрушено, а строится ли что-нибудь?

— А вот! — Ленка указывает на одноэтажное здание из белого кирпича и с высоким крыльцом. — Новый клуб железнодорожников: старый-то сгорел…

Мы подходим к ее дому, и вдруг сестра начинает странно себя вести. Она останавливается и, прячась за углом дома, что-то высматривает возле собственного подъезда.

— Ты чего? — удивляемся мы с братом.

Ленка, видимо, удовлетворилась результатами осмотра, вышла из-за угла и направилась к подъезду, ничего не объясняя. Взобрались на четвертый этаж. О лифтах здесь и не слышали, хотя, впрочем, в них нет надобности: выше пяти этажей из-за вечной мерзлоты здесь не строят. И обязательно из кирпича, к счастью, блочных домов так и не освоили. Однако, как я выяснила, за последние десять лет в поселке построен только один жилой дом. Мой брат строитель, но работает обычно вне поселка, ездит по командировкам.

Ленка сразу организовала стол, а я после четырех голодных суток набросилась на еду. Теперь только держись! Народ здесь гостеприимный, и, учитывая, сколько домов мне придется обойти, можно предположить, что все потерянные за дорогу килограммы вернутся ко мне с лихвой.

— А сало где? — мечтательно спросила я.

Ленке от отца передалось искусство особой засолки свиного сала, Оно у нее получается нежным, чесночным, с мягкой кожей, м-м-м! Отец, пока был жив, всегда присылал мне зимой его в посылках.

— Ой, я и забыла! — захлопотала Ленка, и вот на столе появилось мое любое лакомство: тоненькие кусочки мороженого сала на черном хлебе.

Раньше на всю зиму морозили в природном холодильнике огромные противни пельменей, вареников, котлет, засаливали капусту в бочке, шинкованную или вилками. У нас под лестницей в доме стояла такая бочка, и никому не приходило в голову покуситься на чужую капусту. Она покрывалась ледком, но от этого была еще вкуснее. Из квашеной капусты готовили знатную солянку со свининой. А еще морозили молоко в кругах, так и продавали. Сверху намерзал бугорок желтых сливок. Их особенно было вкусно соскребать ложкой, мы называли это блюдо мороженым.