Хосе Рисаль - [95]

В форте Рисаля тщательно стерегут. «Охрана, — пишет он, — получила приказ стрелять во всякого, кто попытается подать мне сигнал с берега. Мне запретили писать, разговаривать я мог только с начальником караула».

Через день в манильских газетах публикуется декрет о высылке Рисаля, но место ссылки предусмотрительно не указывается. Характерно, что в декрете нет ни слова ни о Лиге, ни об ее уставе и программе. В нем говорится о листовках (причем подчеркивается не столько их антиколониальный, сколько антипапский характер), затем Рисаль обвиняется в написании романа, «посвященного памяти трех предателей нации (то есть Испании. — И. П.)», в попытках подорвать католическую веру, «что равносильно лишению филиппинской земли национальной сущности, ибо она всегда будет испанской и, следовательно, католической». «Теперь, — гласит в заключение декрет, — можно считать неопровержимо доказанным, что цель его работ и писаний — вырвать из груди лояльных филиппинцев бесценное сокровище — нашу святую католическую веру, этот нерушимый краеугольный камень национального единства в сей земле».

«Ла Солидаридад», надо отдать ей справедливость, сразу встала на защиту Рисаля, несмотря на разрыв с ним. Газета пишет, что, хотя законы Испании и ее уголовный кодекс признают за католичеством «религиозное превосходство», все же они провозглашают уважение и к другим верованиям, и нельзя ссылать и вообще преследовать человека только за то, что он «плохой католик». Испанская печать в целом возмущена ссылкой. «Эль Глобо» пишет, что Рисаль сослан в угоду монахам, и даже такая консервативная газета, как «Ла Корреспонденсиа Милитар», считает декрет «инквизиторским», а газета «Эль Пайс» называет Деспухоля «генералом доминиканцев». Но все это возмущение не имеет никаких практических результатов.

Однако на самих Филиппинах ссылка Рисаля тут же дает одно очень важное практическое последствие. Седьмого июля, в день, когда публикуется декрет о ссылке Рисаля, Андрес Бонифасио собирает группу своих сторонников, которые учреждают новое — на этот раз революционное — тайное общество под названием Катипунан, что по-тагальски означает «союз». Всего за четыре дня до того Бонифасио присутствовал при создании несостоявшейся «Филиппинской лиги» и счел эту организацию слишком умеренной. Ссылка Рисаля показывает ему, что надо переходить к решительным, революционным действиям, и действия эти призван возглавить и осуществить Катипунан, цель которого — вооруженное восстание против испанцев. Катипунан вдохновляется идеями Рисаля, но сам он ничего не знает о нем. Впоследствии судьи будут утверждать, что Лига и Катипунан — одна и та же организация (полагая, что слово «катипунан» есть всего лишь перевод слова «лига» на тагальский язык), а Рисаль — ее основатель и бессменный руководитель. Но до той поры пройдет четыре томительных года ссылки.

Решение о ней принимается не сразу. Со времени заключения Рисаля в крепость до его отправки проходит девять дней. Монахи, особенно августинцы, считают ссылку слишком мягкой мерой наказания, они вообще предпочли бы видеть Рисаля мертвым. Дело не только в том, что Рисаль показал их подлинное лицо, он еще и жестоко высмеял их. Никто не смел подвергнуть их осмеянию, Рисаль же «урезал их до абсурда», и они испытывают бессильную ярость. Не расположенный к августинцам, доминиканцам и францисканцам, Деспухоль куда охотнее прислушивается к иезуитам. Их глава на Филиппинах, «провинциал» Пабло Пастельс, в свое время был учителем Рисаля, и именно о нем в юные годы Пепе писал: «Мой лучший друг, самый выдающийся из миссионеров-иезуитов». Пастельс знает, что в отрочестве Рисаль был искренне религиозен, и надеется возродить былые чувства. Правда, Пепе сильно переменился, явно порвал с церковью и даже иезуитов осмелился поместить «позади телеги прогресса», но кто знает, может быть, брошенные некогда семена еще дадут всходы, если создать «благоприятные условия». Скажем, изолировать отступника от внешнего мира, окружить его «достойными людьми», то есть опять же иезуитами. Какой это будет триумф для церкви и, что немаловажно, для ордена! Иезуиты всегда не прочь показать другим орденам их никчемность. Только они, иезуиты, достаточно дальновидны, только они — надежная опора святейшего престола. Кто знает, может быть, Пепе не только отречется от заблуждения, но и поставит свой талант на службу католицизму. Тогда — полное торжество.

Все эти соображения Пабло Пастельс излагает Деспухолю, и тот заинтересованно внимает ему: если план иезуитов осуществится, тогда и он предстанет в Мадриде в чрезвычайно выгодном свете. Да и поставить на место монахов других орденов тоже неплохо — уж очень много доносов на него шлют они в Мадрид. И решение принимается: Рисаль будет сослан на остров Минданао в Дапитан, где приходами управляют иезуиты. Место это неспокойное, поэтому власть там осуществляют не гражданские лица, а военные, которыми руководит команданте Дапитана Рикардо Карнисеро. При военном правлении оправданы любые ограничения, налагаемые на ссыльного: он будет лишен права покидать места проживания, будет обязан два раза в день отмечаться у команданте. Остальным займутся иезуиты.