Хорошо забытое старое. Книга 2 - [27]

— Скажи мне, милый ребенок, — елейным тоном протянула Ольга, — а сколько по твоему лет мне?

Усольцева слегка перекосило от "милого ребенка", однако возмущаться вслух он не стал. Посмотрел на Ершову, видимо сравнивая в уме со знакомыми девушками.

— Ну… двадцать…

"Преуменьшил, боясь меня задеть", — мысленно заключила Ольга, — "скорее всего, думает, что мне двадцать три — двадцать четыре. Впрочем, разница не большая".

— Сорок четыре. Мне сорок четыре.

Глядя на реакцию мальчишки, Ершова очередной раз подивилась, какая богатая и говорящая у того мимика. Лицо отчетливо показало сначала крайнее удивление, потом неверие, обиду, злость, затем снова обиду и неверие.

— Не может быть!

— Может, — спокойно подтвердила Ольга. — Сейчас люди живут немного дольше и выглядят немного лучше, чем в твое время.

Парень снова сник. Весь — даже пилотка печально сползла на одно ухо.

— Но это же… Ты… Вы… старше моей матушки? — молодой человек невольно перешел на вы. Затем огорченно помотал головой. — Как же так…

До вечера Андрей дулся и почти не разговаривал. Впрочем, Ершовой это было лишь на руку — благодаря этому они довольно быстро продвигались по джунглям в сторону станции. Изредка поглядывая на парнишку, Ольга со странным умилением наблюдала, как сменяются мысли и эмоции ее подопечного — то зыркнет икоса, то бровки нахмурит, то губки подожмет, то на мгновение улыбнется и вон уже снова хмурится. В какой-то момент прямо захотелось подойти и потрепать его по белобрысой голове. Или за нос ущипнуть… Ольга хмыкнула вслух, заслужив внеочередной подозрительный взгляд со стороны Усольцева.

На ночь устраивались так же — молча, едва почтив друг друга пожеланиями спокойной ночи, что Ершову полностью устраивало. Однако наутро везенье закончилось. Выползая на рассвете из палатки, Ольга сразу же наткнулась на бодрого, радостно улыбающегося Андрея. "Слишком уж радостно", — подозрительно заметила про себя Ершова.

— Доброе утро! — весело поприветствовал он Ольгу. Словно и не было вчерашнего дня и этого надутого молчания. Ершова невольно осмотрелась — может, что-то еще произошло, пока она спала? Или это сон так "благотворно" подействовал на ее спутника?

— Хочешь бананов? Я вон там нашел. На, бери.

— Э-э-э… я что-то пропустила?

Усольцев вздохнул, очередной раз пропустил через лицо целую гаммы разнообразных эмоций, выдержал паузу, затянувшуюся на столько, что Ольга перестала ждать ответа, и наконец сказал:

— Да. Я ночью, признаться, не очень много спал, но много думал. И решил… — парнишка слегка покраснел, дернулся было отвести глаза, но заставил-таки себя смотреть на Ольгу. — Я решил… Какая разница, сколько тебе лет! — выпалил он и вздохнул с облегчением, заодно наблюдая за реакцией спутницы. Ольга в свою очередь, практически поднявшаяся на ноги, села, где была. "Вот засада", — только и подумала она. — "Скорей бы сдать его Дрейку".

— Так ты не сказала… у тебя парень есть? — как ни в чем ни бывало снова поинтересовался Усольцев.

— Сегодня загоняю так, что на "думать" сил больше не останется, — холодно ответила она. — За банан спасибо. А теперь собирайся, через пять минут выходим.

С этими словами Ершова оставила своего подопечного, направляясь к кустам.

— Значит, все же нет парня, — услышала она сзади довольное бормотание и мысленно зарычала.

На обеденный привал майор Ершова выделила целых пять минут — ровно столько, чтобы вколоть обоим по энергетику и сбегать по нужде. Даже идущий дождь, казалось, не доставлял ей ни малейшего беспокойства. Ольга действительно решила вымотать за день парня настолько, насколько получится. А в идеале еще бы и лечь как можно позже, а завтра встать как можно раньше. Но тут уж природа диктовала условия — одна она по темноте могла бы продолжать движение, но следить за своим подопечным было бы сложно. Правда, пока что Усольцев не выглядел особо уставшим — возможно, слишком тощим и не особо сильным физически, однако выносливости парню было не занимать. Кроме того, начиная с этого привала, Андрей стал вдруг относиться к Ольге как… к женщине. Нет, тот факт, что она понравилась солдатику, Ершова осознала еще вчера. Но вчера это выражалось абстрактной симпатией. Теперь же он, похоже, перестал в Ершовой видеть старшего товарища, а начал видеть женщину — т. е. существо, требующее помощи, заботы и опеки.

Началось все с того, что Усольцев попытался поменяться рюкзаками, справедливо решив, что он, как мужчина, должен нести более тяжелый. Нет, в целом с таким подходом майор Ершова была согласна. Но не в данной ситуации. Во-первых, она хоть и хотела вымотать парня, но вряд ли ее обрадовало бы, если бы тот снова свалился без сознания. А, во-вторых, Андрей, явно преувеличивал ее женскую слабость.

В общем, заметив довольное лицо Усольцева, схватившего рюкзак потяжелее, она многообещающе усмехнулась, подошла поближе… Затем неожиданно нырнула вниз, перехватила парня поперек талии. Резко выдохнув, выпрямилась и забросила его к себе на плечо вместе с рюкзаком, чуть крякнув — тяжелый таки, зараза. Удивленный Андрей даже не попытался сопротивляться. Ершова пронесла солдата несколько метров и без предупреждения сбросила на землю.