Хорошая я. Плохая я - [85]
– Я требую, чтобы ты пошла ко мне в кабинет. Немедленно, – командует он.
Он не предлагает сесть, когда мы входим, он стоит ко мне ближе, чем обычно, вплотную, и смотрит мне в глаза. Похоже, ему не нравится то, что он там видит, потому что он отходит прочь, садится за свой стол и что-то бормочет себе под нос. На столе бутылка виски, пустая более чем на треть, и налитый стакан. Он выпивает то, что налито, и сразу наливает еще. Я молча сижу в кресле, которое стало моим несколько месяцев тому назад. Жду.
Его слова, когда он наконец их произносит, как удар для меня:
– А меня ведь предупреждали насчет тебя. Люди говорили мне, что я дурак. Что это безрассудство.
Что, если я возьму тебя в дом, беды не оберешься. Но я никого не послушал. Думал, что справлюсь.
Пираньи возвращаются. Китайская рыбка тоже. Еще один судный день.
– Я думал, что знаю о тебе все, – ну, если не совсем, то почти все. Я думал, ты веришь мне. Я верил тебе, я же принял тебя в дом, во имя всего святого.
– Я на самом деле верю вам, Майк.
Он с грохотом обрушивает кулаки на стол, я даже подпрыгиваю. Ничего подобного нельзя было ожидать от Майка – такого мягкого, понимающего. Передо мной дикий зверь. Беспощадный. Он в ярости, и причина его ярости я. Значит, в голове у него начинает-таки проясняться, горе – как туман, дымка. Застилает глаза, окутывает ландшафт. Мешает видеть все таким, как оно есть на самом деле.
– Не лги мне, – говорит он. – Если бы ты верила мне, ты бы мне все рассказала.
– Что рассказала?
Он делает паузу, отхлебывает глоток виски и, согнув пальцы, впивается ими в стол. Ладони, как два тарантула, готовые ужалить.
– Во время наших сеансов, когда ты рассказывала… Юлила, путалась. Было много нестыковок. Сопротивлялась, тебя было трудно вести. Ты терпеть не могла, когда я задавал вопросы, старалась не называть его имени, но я чувствовал, что история с Дэниелом почему-то тревожит тебя больше всех остальных, больше, чем должна бы. Но когда я спрашивал, снова и снова, ты снова и снова повторяла свой рассказ, и я поверил тебе. В какой-то мере я сам хотел поверить, тебе и так много досталось, но сейчас уже не уверен. Я больше ни в чем не уверен.
Его пальцы расправляются, из пауков превращаются в ладони пианиста. Виски тоже туман, он путает мысли, пока не перестанешь понимать, кому можно верить, а кому нет. Выпей, пожалуйста, еще, Майк, прошу тебя.
– То, что ты рассказывала на суде про тот вечер, про то, что тогда случилось, это правда, Милли? Дэниела убила твоя мать? Это так?
– Почему вы думаете, что я лгу?
– Потому что ты лжешь, так ведь? Ты лжешь. Ты врала мне, верно? И насчет вас с Фиби ты врала мне, ты говорила, что вы прекрасно ладите друг с другом.
– Мы с ней ладили.
Он хватает со стола стеклянное пресс-папье и запускает в стену, оно не разбивается, обдирает краску и со стуком падает на пол.
– Я боюсь вас, Майк.
– Это я боюсь тебя, знаешь ты это?
Да, это так. Это правда. Что касается его. Он испытывает по отношению ко мне такое же чувство, как и все. Я и сама испытываю его по отношению к себе. Я опускаю глаза.
– Прости, Милли. Это было лишнее.
Он выпивает еще виски, поправляет фоторамку, которая стоит у него на столе справа. Я почувствовала ревность и брошенность, когда увидела ее впервые. Он собрал коллаж из фотографий Фиби в разных возрастах. Белокурая, прекрасная, чистая, ничем не оскверненная, в отличие от меня. Он качает головой, улыбается своей дочери. Не столько ласково, сколько с раскаянием. В чем он раскаивается? Она умерла, но она повсюду, в каждом углу и в каждом закутке, которые, по идее, должны теперь принадлежать мне.
Телефон у него на столе звонит, он смотрит на него, но не берет.
– Это наверняка Джун, – говорит он. – Я позвонил ей, пока ждал тебя, она не ответила. Но, видимо, догадалась, что случилось что-то важное, потому что обычно я не звоню так поздно.
– А почему вы ей позвонили?
– Я пишу книгу о тебе, ты знаешь? Нет. Ну, так вот знай. Я только об этом и мог думать. Как глупо и самонадеянно с моей стороны.
Он не отвечает на вопрос, почему позвонил Джун, но я чувствую, как мое будущее в этой семье, которое я зубами выгрызла и после смерти Фиби выслужила, уплывает прямо у меня из-под носа. Зыбучий песок. Поглощает. Меня.
– Ты можешь больше не притворяться, Милли. Я все знаю.
И вся королевская конница, и вся королевская рать.
– Это продолжалось очень долго, не один месяц, так ведь? Фейсбук, форум класса. Эсэмэски. Из полиции вчера вернули телефон Фиби. Она травила тебя все это время, так ведь?
Я знаю, к чему он клонит – все дорожки, дескать, ведут ко мне.
– Почему ты мне ничего не сказала? Господи, мы ведь столько времени проводили вместе.
– Я не хотела волновать вас, причинять беспокойство. Я надеялась, что мы с Фиби станем подругами – даже сестрами, может быть.
Он открывает один из ящиков своего стола, что- то достает и кладет на стол перед собой.
Ноутбук Фиби, он, значит, у Майка.
– Она не знала, что я знаю, – говорит он.
– О чем?
– О Сэме.
– Кто такой Сэм?
– Хочешь сказать, что не знаешь, кто такой Сэм. Неужели ты ничего не слышала о нем в школе?
– Нет, ничего.
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.