Хора на выбывание - [38]

Прочихавшись, Бодюл присел и, отстранено глядя в окно, спросил:

— Зачем?

— Золотишко, — душевно выдохнул Воронин, присев на край дивана. — Все оно, проклятое. Покоя нам не дает…

Рошка с Лоринковым заулыбались и дружно покивали головами.

— И не будет вам покоя. Никогда. Проклянет вас это золото, — сказал Бодюл.

— Ты это, старик, — поморщился Лоринков, — не изображай друида на стене гибнущего замка. Не надо про злой рок и проклятье денег. Про огненных драконов мести тоже не надо. Где деньги, лучше скажи.

— Клоун, — злобно затрясся Бодюл, — паяц! Сопляк!

— Ну да, да, — раздраженно поторопил его журналист, — и еще хуже, чем клоун, только это неважно. Деньги. Где деньги?

— Не скажу, — хрипло ответил Бодюл.

Лоринков отошел и взглянул на Рошку. Из угла комнаты за всеми ними наблюдал отец Юрия.

— Старик, — ласково попросил Юрий Бодюла, — раскрой рот.

Мертвец нехотя подчинился, и Рошка сунул ему в рот записку с магическим заклинанием.

— А теперь, — заговорил Рошка, — ответь. Где золото?

Бодюл помолчал, но заклинание оказалось сильнее.

— В подвале, — нехотя разлепил он рот.

— В каком? — настойчиво склонился над ним Юрий.

— В обычном. Под землей.

— Да он шутник, — улыбнулся Воронин.

— В каком подвале, старик, где этот подвал? — взял Юрий за подбородок покойника.

— Подвал под зданием правительства. Все ходы, кроме одного, туда замурованы.

— Где этот единственный лаз?

— В моем кабинете, — ответил Бодюл.

— Так. Проясним ситуацию, — стал рассуждать Воронин, — он говорит, что ход есть в здании правительства, в его кабинете. А при нем правительство было…

— В здании, где сейчас ваш офис находится, — договорил за Воронина Лоринков. — Причем его кабинет вашим стал.

— На золоте сидели, — по-доброму улыбнулся Рошка, — и знать ничего не знали.

— Да, — с сожалением вздохнул Воронин, — есть такое…Ну, и последнее, старик. Где конкретно ход?

— За говорящим портретом.

— Это еще что за хрень? — тяжело дыша, спросил Лоринков.

Журналиста мучил приступ одышки.

— Говорящий портрет — это целая история, — ответил, наконец, Бодюл.

— Рассказывай, — потребовал Воронин, — только быстрее!

ХХХХХХХХ

Говорящий портрет когда-то был агентом службы национальной безопасности Молдовы. Не Службы информации и безопасности, нет. Служба национальной безопасности была строго засекречена, и о ней знали только три человека в государстве — президент, спикер парламента и премьер-министр. Создана эта Служба была еще в советские времена по приказу первого секретаря ЦК МССР Бодюла. Начиналось все так…

Ранним утром первый секретарь Бодюл встал из-за своего рабочего стола, чтобы немного потянуться и сделать гимнастику для рук — пятнадцать вращений вперед, пятнадцать — назад. Первый секретарь был доволен. Дела шли хорошо.

Гостиница, выстроенная специально к приезду в республику Леонида Ильича Брежнева, не рухнула (вопреки прогнозам специалистов) в день встречи, урожай винограда выдался в этом году небывалый, и колокольню у Арки Победы снесли, чтобы выстроить там эстетичный и гигиеничный фонтан.

В нем по утрам купались голуби, и, любуясь мокрыми птицами, первый секретарь часто думал, что поступил правильно, отдав приказ разрушить колокольню. Позже потомки осудили это решение. Но не голуби. Птички, расхаживая в 2001 году у колокольни, вновь выстроенной на месте разрушенного фонтана, тосковали по воде и нежным взглядам Бодюла из кабинета в здании напротив. В отместку голуби даже загадили вновь отстроенную колокольню.

Но тогда фонтан еще был, и, несомненно, одним своим видом повышал тонус первого секретаря Молдавии, вставшего из-за рабочего стола поразмяться.

На столе лежало несколько бумаг, придавленных пепельницей в виде головы Владимира Ильича Ленина. Первый секретарь Бодюл знал, что грозит ему, если пепельницу кто-то увидит, но не мог отказать себе в удовольствии стряхнуть немного пепла (ради этого он даже начал курить) в специально вывернутую ушную раковину вождя. Тем более, что сам Брежнев рассказывал Бодюлу о том, что на одной из подмосковных дач у него есть унитаз, стилизованный под широко открывшего рот Никиту Хрущева. Когда Леонид Ильич, сделав свое дело, дергал за ручку бачка, унитаз издавал шипение и что-то невнятно бормотал о развенчании культа личности.

Секретарь делал наклоны и немного кряхтел. Дело в том, что роста он был невысокого, потому заказывал себе специальные туфли на восемнадцатисантиметровой подошве. Соответственно, и до пола никогда не мог достать. В комнату на цыпочках вошел было помощник, но, увидев, что первый секретарь занят гимнастикой, так же тихо удалился.

Внезапно первый секретарь резко выпрямился. Где-то в шкафу, как ему показалось, зазвучал колокольный перезвон. Дин дон, дин дон, — слышалось первому секретарю ЦК Молдавии.

— Странно, — подумал он и подбежал к окну. Но нет, по-прежнему журчала вода фонтана, кружились над ним голуби и робкие малыши зачарованно глядели на мелочь, брошенную в воду иностранными туристами. Странно, очень странно — еще раз подумал первый секретарь, — потому что если колокольни уже нет, то что же так настойчиво звонит в его кабинете? Постепенно, однако, звон стих.