Хомодром: политические бега - [5]

- Жрите, что дают! – рявкнула сержант Уайтби и, показывая пример, решительно плюхнула в свою миску полновесную порцию подозрительной каши, а затем, без малейшего трепета, прожевала первую ложку этого блюда.

- Ладно, - вздохнул Риттер, - Я где-то читал, что оно на вкус, как свинина.

- Оно? – переспросил Лумис, застывая с миской в руке.

- Мясо, - многозначительно пояснил тот.

- Заткнись, Оуэн, - буркнула сержант, с набитым ртом.

- Все, Венди. Я уже молчу. Просто я хотел поднять боевой дух…

- Охренеть! – воскликнул Пруст, извлекая из бумажного пакета неровно-круглую лепешку, - Она еще горячая! Только что из пекарни!

Данович последовал его примеру и, сняв пробу, заключил:

- Вообще, тут все вкусно, кроме кофе.

- Кофе тоже ОК, - заметил Гиборн, - У меня рядом с домом есть «McDonalds», там  практически, такое же дерьмо. И ничего. Пьем.

- Тут натуральные продукты, - добавил Риттер, - Все прямо с дерева. Никакой тебе синтетики. Считайте, парни, мы попали на машину времени. Как в кино.

- Про машину времени, это точно, - согласился Бриггс, - Мы здесь влипли в живую хронику Второй мировой войны, вот что я вам скажу. Только реактивные минометы современные, наши. Ну, и эти меганезийские летающие хреновины. А остальное – музейные экспонаты. Этот сортир! Я такой видел только на ранчо моего дедушки в Арканзасе. Эти шатры и водяные бочки на палках. Древние броневики и танкетки.

- Может, в здешних условиях так надежнее, - предположил лейтенант Симпсон. 

- Может и так, Слайд. Но выглядит это…

- А электрогенератор? – перебил Данович, - Кто-нибудь на него смотрел поближе?

- А чего смотреть? – удивился Риттер, - видно же, что он работает.

- Что - видно? Как ты думаешь, что там на выходе? И насколько оно стабильное?

- Э… Гм… - Риттер задумался, созерцая ложку с кашей.

- Это еще одна проблема, которой мы займемся после обеда, - подвела итог Венди.

Появившийся через час знакомый грузовик (собиравший баки после обеда) привез неожиданный сюрприз. Сюрприз представлял собой худощавого парня - банту лет немногим более двадцати. Он был неуловимо-похож на джазмена из какого-нибудь провинциального клуба. На джазмена, по ошибке одетого в военную униформу.

- Лейтенант-инженер Чкиро, - представился он, улыбаясь во все 32 зуба, - прибыл в распоряжение лейтенанта Симпсона для технической… Ну, мало ли, что надо.

- Привет, Чкиро, у тебя чистый ацетон есть? – с ходу поинтересовался Риттер.

- У-у… - лейтенант-инженер почесал в затылке, -  Можно достать бататовый. Он не совсем чистый, но очень крепкий. Ух! Крепче виски, да!

- Ты где учился на инженера? – подозрительно спросил Симпсон.

- В Яунде, в Камеруне. Два курса Высшей национальной политехнической школы.

- Сила! - прокомментировала сержант Уайтби, - Сейчас решим все проблемы.

- Да! – с готовностью отозвался Чкиро.

…

Первое впечатление часто оказывается обманчивым. В начале казалось, что из Чкиро такой же инженер, как из слона – балерина, но уже через пару часов выяснилось, что зулусский лейтенант-инженер – это совершенно необходимый человек в команде. В смысле образования, у него, конечно, были серьезные пробелы. Он мог не знать тех вещей, которые в США известны каждому старшему школьнику. Зато у него имелся редкий опыт адаптации изделий Hi-Tech к «пещерным» условиям труда и быта 4-го моторизованного батальона Северо-Восточной армии. Знания Чкиро носили чисто практический характер. Например: «Американский защитный лак можно растворять дерьмом, которое выпаривается из остатков браги после хорошего самогона. Этим дерьмом еще можно травить мух». Или: «Американского герметика, нет, но можно набрать свежую смолу дерева илугбе. Мазать надо в три слоя. Я покажу как». 

В общем, к вечеру Чкиро стал признанным участником RECR-team, а его юмор, не испорченный политкорректностью, за чаем после ужина поднял настроение всей команды. А началось с того, что лейтенант-инженер задал Лумису (единственному чернокожему в группе гостей) жуткий по американским меркам вопрос.

- Джим, а ты негр, или ты такой папуас? 

- Я американец, - ответил тот (поскольку эвфемизм «афроамериканец» в данных обстоятельствах выглядел бы слишком по-идиотски).

- Я знаю, что ты американец, - сказал Чкиро, - но ты похож на негра, и я подумал: наверное, ты негр. Но ты не понимаешь ни китуба, ни лингала, ни нсенга. Тогда я подумал: может, ты негр или с юга, или с Нила, но ты не понимаешь тсвази и лву. Поэтому, я подумал иначе: может ты папуас? Хотя больше ты похож на негра.

- Джим, а может, ты, правда, папуас? – с серьезным видом спросил Риттер.

- Знаешь, Оуэн, шел бы ты в жопу! – обиженно пробурчал Лумис.

Риттер пожал плечами, повернулся к Чкиро, под дружный смех, пояснил.

- Джим говорит, что он не папуас.

- Тогда кто он? – удивленно отреагировал лейтенант-инженер.

- Понимаешь, Чкиро, - вмешалась Венди Уайтби, - У этнических африканцев в нашей стране сложная история. Триста лет назад их захватывали в плен, везли в Америку, и продавали, как рабов, на хлопковые плантации. Плантаторы заставляли их забывать родной язык и обычаи. Так прошло несколько поколений, а потом была гражданская война, после которой все рабы стали равноправными американцами, как и белые. Их потомки называются афроамериканцами. А говорить «негр» у нас не принято.