Homo Negans: Человек отрицающий - [44]

– Король Финген, сын Лухта полюбил женщину из сидов по имени Ротниам, – начала Ив, – И каждую ночь на Самайн она приходила к нему, чтобы поведать о чудесах, произошедших в ночь рождения Конна. Одно из них – появление пяти главных дорог острова, ведущих к Темре…

Рори с головой ушел в историю, а шелест и глухое шлепанье волн сливались с тихим вкрадчивым девичьим голосом, выписывающим узоры из слов, тут же оживающих в мыслях слушателей.

Он закрыл глаза и увидел, как пятеро всадников с разных сторон несутся сквозь туман, приближаясь к мерцающему в центре картины огоньку. Они спасаются от разбойников или от более страшных темных сил, появляющихся в мире в ночь на Самайн. Рори видел, как под копытами возникает дорога, там, где прежде была лишь бесформенная вязкость болот и густой бурелом.

Он почувствовал смятение и страх, а еще отчаянную надежду успеть, вырваться, выбраться из этого текучего безвременья волшебной ночи. Он хотел оказаться там, где в теплых отблесках огней накрыт праздничный пир, и людской радостный гомон заставляет отступить полночные ужасы.

Он испуганно фаркал и то и дело шарахался от выступающих из темноты теней, а всадник продолжал то понукать, то ласково его успокаивать. Резкий запах прелой гнили ударил Рори в нос. Всё его мощное мускулистое тело ныло от долгой скачки, шесть слиплась от пота, казалось, он уже целую вечность пробирается через этот проклятый туман. Тут откуда ни возьмись его лицо стали хлестать колючие ветки с черными кожистыми листьями, или это были крылья?

Вдруг мир изменился, картина стала полнее, шире, а всадники внизу – лишь мелкими её штрихами. Он летел над укутанной в сизый сумрак и туман землей, разрезал воздух крыльями, чувствуя его привычную текучую упругость, направление потоков и вязкую противоборствующую силу, которая и делала полет таким упоительным, пронизывая каждое его перышко чистым восторгом. Свист и гул ветра вспорол громкий крик, его собственное ликование, претворившиеся в птичьем клюве в лаконичный, но всеобъемлющий набор звуков:

– К-а-а-а-р-р-р! – кричал Рори всадникам, – Смотрите, впереди река, но моста еще нет, туман не дал его вам, погодите! К-а-а-а-р!

Но как только копыто первой лошади опустилось в дымку над рекой, оно со звонким стуком встретило проступившие очертания каменного моста, стройные арки которого будто бы уже тысячи лет стояли здесь. А река под ним несла свои воды, с легкостью перекатывая по дну огромные валуны и маленькие камешки, играя свою прекрасную песнь, никогда не повторяющуюся и неизменную от начала времен.

И вновь мир вокруг поменял очертания, став размытым и текучим, свежим и холодным. Рори был лососем, гибким и грациозным, скользящим в бурном потоке. У него уже не было болтливого языка, за которыми нужно следить, рук, которыми можно как создавать, так и убивать, или ног, которые болят от долгого бега. Его тело стало совершенным от головы до хвоста, стало самим стремительным движением.

Он слышал отдаленный цокот лошадиных копыт откуда-то сверху, но это его уже не заботило. Его влекло вперед, несло уверенной силой реки туда, куда ему непременно нужно было попасть.

В зеркальных чешуйках отражалась взошедшая лАла, и он с наслаждением подставлял тело её ласковому серебристому свету, то и дело радостно выпрыгивая из воды. Воздух на доли секунды обжигал его влажную плоть, сердце замирало, и со дна глубоких рыбьих глаз начинал подниматься страх, но тем приятнее было вновь окунаться в мягкие объятия реки.

Растущие по берегам деревья вторили речному напеву. Шелест листьев сливался с плеском воды и музыкой ветра, раскачивающего кроны кряжистых дубов и усыпанной рыжими ягодами рябины. Рори уплывал всё дальше и дальше, на встречу с морем, упиваясь долгожданной свободой, но тут его затрясло и странные неприятные звуки стали пробивать ощутимые бреши в казавшейся идеальной картине.

– Рорс, эй, Рори, проснись! – это Ламфада тормошил задремавшего спутника, но не кричал, а напористо шептал ему в ухо.

Сон не хотел отпускать, но встревоженное лицо технаря быстро заставило Рори вернуться к реальности.

– Я не стал будить Ив. Киллиан заставил меня поклясться, что буду следить за её здоровьем не хуже его самого, а Слане так вообще страху нагнал и наказал при первых признаках усталости её спать укладывать. Короче, пусть дрыхнет, а ты давай рули сюда и глянь, не сбрендил ли я окончательно…

Длиннорукий вернулся к приборной панели и поманил Рори за собой.

– Смотри-ка, как тебе такое?

По круглому мутно-зеленому, как огромный жабий глаз, монитору каждые пару секунд прокатывались сигнальные волны и распадались на разноцветные точки, мало о чем говорящие стороннему наблюдателю. А вот на втором мониторе картинка оказалась упрощенной 3D-моделью морского рельефа под ними, и по всему выходило, что ровнехонько под шлюпкой идет чуть выступающая над уровнем дна…

– Дорога? – неуверенно предположил Рори.

– Или бывшая стена, или какая-то хитроклепанная древняя труба, или ещё фоморы знают что такое!

– И что, она совпадает с нашим курсом?

– Да как тебе сказать… давай-ка я лучше покажу.

Ламфада ввел несколько цифр и скорректировал курс на пару градусов. Вопреки всякой логике, дорога не пошла параллельно радом с ними, но будто бы тоже слегка вильнула и услужливо подстроилась под их маршрут, оставаясь точно под дном шлюпки.