Homo Negans: Человек отрицающий - [43]

– Свист угрей, крики чаек и вой ветра… – процитировала Ив. – Это из сказки про то, как Гилла на Грекин добыл котел изобилия у короля Лохлина.

– Не думаю, что угрям есть чем свистеть, – меланхолично откликнулся Ламфада, чьи уверенность и отстраненное спокойствие помогали Рори не удариться в панику, когда его кошмары будто сбывались наяву.

К счастью, от мрачных мыслей немного отвлекала музыка. Ламфада извлек из своих распиханных по двум здоровенным сумкам запасов колонку, и соединил её с очередным гаджетом собственного изобретения. Это был гибрид небольшого плеера, почти такого же как у Ив, с твердотелым накопителем, снятым с какого-то древнего компа.

Плейлист у Ламфады состоял в основном из залихватских песен про то, что каких-то там солдат надо гнать с острова, освобождать родную землю, стоять до последнего и прочее в агрессивно-духоподъемном ключе. Но потом Ламф решил подобрать что-то боле подходящее случаю, и включил песни, которые называл «шанти».

– Это песни настоящих моряков! – с гордостью в голосе комментировал Ламфада, – Слышишь, какой ритм? Это потому что командующий гребцами поет первую фразу, а они ему как бы отвечают, и сами налегают на весла или еще какую работу делают.

– Но что налегают? – не понял Рори.

– Ну, это такие плоские палки с широкими концами, их к старинным лодкам и кораблям приделывали, чтобы грести куда надо без мотора. Вот как руками гребешь, когда плывешь, – и технарь сделал несколько неловких размашистых движений своими чересчур длинными конечностями.

До чего же противно, что Рори не знает даже каких-то совершенно элементарных вещей! Хотя тогда, вернувшись домой в последний раз, он попробовал найти хоть какую-то информацию о кладбище кораблей, о том какие бывают суда и всё такое прочее, но оказалось, что в BADB раздел с освоением океана вообще отсутствует. Статья про Старый порт тоже пропала, хотя кое-где в описании улиц и городских маршрутов остались «битые» ссылки на неё.

Моряцкие песни Рори понравились. Кроме мощного, накатывающего как волны на борт ритма, в них звучало чувство очень близкое и понятно Рори – тоска по дому. С каждым новым днем, проведенным у корабельщиков, он начинал всё более остро ощущать, насколько далеко он сейчас от отца, матери, Шэй с Кудряшкой, от школы, своего дома и Города.

Ведь каким бы ужасным ни был Город, для Рори он всегда оставался продолжением дома. Вот ты вышел за порог, а вокруг всё еще твое, хорошо знакомое, родное пространство: здания, улицы, магазины, торговые центры и правительственные учреждения, которые ты видел каждый день с самого детства. Они казались надежными и постоянными, как невидимая опека отца, которую он всегда ощущал, как что-то само собой разумеющееся.

А теперь он заперт внутри оранжевой скорлупки спасательного суденышка, ничтожно маленькой по сравнению с огромным неприютным или даже враждебным ему океаном. Казалось, стальным водам нет конца, а они сами словно проглочены гигантской рыбой и обречены болтаться по морю в её темном чреве.

Когда окончательно стемнело, ребята соорудили себе подобие спальных мест, положив на пол в проходе прихваченные со станции «пенки» и спальные мешки. Ламфада вызвался первым следить за приборами и устроился в полулежащем положении в капитанском кресле, вытянув ноги на короб с каким-то инвентарем.

– Ив, расскажи что-нибудь. Под хорошую историю и засыпается лучше, – попросил технарь, выключая главное освещение.

Рори сначала удивлялся, почему все на «Темре» жить не могут без сказок и историй, но потом сам втянулся, и даже привык слушать по вечерам то рассказы Ив, то песни филидов в кают-компании. А иногда слово брал кто-нибудь из стариков, и скрипучим голосом повествовал о «славных былых временах», когда мир был совсем другим.

Рори не всё понимал, а во многое просто не мог поверить. Например, миссис Дуф, пожилая дама с большущей самодельной бисерной брошкой в виде черной птицы (как он потом узнал от Ив, дрозда) утверждала, что до войны она занималась тем, что придумывала названия для красок. То есть это была самая настоящая работа в компании, производящей жидкие красители, и ей за это даже платили деньги!

Правда, с этим понятием Рори тоже не разобрался до конца, вроде это были такие бумажки, на которых написана их стоимость, и их меняли на товары, как эмобаллы, но были ещё какие-то монеты, потом карточки, а в каждой стране вообще свои названия для денег, и все они стоили по-разному, а почему, никто не знал. В общем, опять полная неразбериха, как со всем в допотопном мире.

А эта старушка, ну то есть тогда она была еще не старушка, а вроде как просто женщина, целыми днями сидела, смотрела на цвета и выдавала что-то типа «абрикос в молоке», «домашнее безе», «испуганная каракатица», «новорожденный цыпленок», и так потом маркировались банки с краской! Рори не был уверен, не шутка ли это. Принять на веру, что люди специально себя так запутывали, вместо того, чтобы просто выставить значения по RGB, CMYK или какой-нибудь другой цветовой модели, он не мог.

Тихо гудели приборы, шлюпка лежала на выбранном курсе и мерно покачивалась на волнах, а приглушенный свет аварийной лампочки делал всё вокруг красноватым, словно они и впрямь плыли в пасти кита.