Homo Negans: Человек отрицающий - [26]

Он осознал, что почерневший от времени камень каждой своей шершавой порой впитывал сменяющиеся эпохи. Эта кладка видела пышные въезды королей и марши армейских парадов, грохот войн и пожары революций, в ней было больше жизни, чем в тысячах самых реалистичных виртов.

Видно, несмотря на то, что правительство неустанно заботилось о разработке и внедрении в жизнь современных технологий, здесь, в самом его сердце, напротив не спешили прощаться с наследием ушедших технически отсталых эпох.

В этих стенах и сейчас вершились судьбы людей, и ответственным за многие решения был отец Рори, мистер Дойл, сидящий в одном из многочисленных кабинетов, окна которых выходили на эту площадь. Зачем он позвал сюда сына, почему именно сегодня, что за срочность такая?

Рори не то чтобы волновался, он был уверен, что в школе у него все отлично, баллы в электронных отчетах для родителей как всегда «выше всяких ожиданий», и кроме этой безумной вылазки в Старый порт, о которой отец точно не мог узнать, никаких нарушений за ним не числилось. Но легкая тревога всё равно сверлила ему виски и отдавалась где-то под ребрами неприятным предчувствием.

А может это и не тревога вовсе, а побочный эффект от приема таблеток? Рори, как вернулся домой, конечно, сразу проверил себя на ДД, что называется, от макушки до самых пяток. Ногу подлечил, а уровень витамина B₃, как он и думал, оказался ниже нормы, так что аппарат выдал ему блистер с капсулами на ближайшую неделю.

«Принимать два раза в день после еды» – отрапортовал электронный голос устройства, и Рори на автомате выпил первую дозу. Но потом вспомнил тираду Ив про тайно скармливаемые горожанам транквилизаторы и убрал упаковку в стол. Нет уж, он лучше будет жить с риском легкого авитаминоза, чем переживать, насколько его решения продиктованы его собственной волей, а насколько успокоительными.

Рори миновал ряд из трех нависающих над пешеходами тяжеловесных каменных арок, средняя из которых была проходом к следующей, центральной площади Замка. Здесь он тоже приложил браслет к считывающему устройству и оказался в гулко-пустом дворе-колодце, вымощенном старыми стертыми булыжниками.

Если по предыдущей площади то и дело сновали офицеры гарды и какие-то замковые клерки, то всё, что происходило здесь, было надежно укрыто от внешнего мира толстыми стенами и специальными правительственными декретами, запрещающими проход всем гражданам города, не имеющим специального допуска.

Следуя инструкциям отца, Рори прошел наискосок сквозь окруженную кирпичными фасадами старинных зданий площадь прямиком к Башне с часами. Её длинная шея, увенчанная куполом-луковкой, покоилась на широких плечах двухэтажного строения с балконом, скрывающимся под портиком с простым треугольным фронтоном и стройными колоннами.

Раньше Рори видел эту башню только на картинках, и на секунду замер, пораженный простой и в тоже время тонкой красотой этого небольшого гармоничного сооружения. Ведь кто-то же в незапамятные времена взял и придумал, что, например, первый этаж башни должен быть отделан графитово-тёмным камнем, крупные прямоугольники которого кое-где покрылись выщерблинами и разводами от сбегающих дождевых капель, второй – обложен рыжим кирпичом, кажущимся на контрасте мелким, тёплым и немного легкомысленным.

А вот круглая восьмигранная верхняя часть башни – опять мрачный, серый камень, но зеленый купол, поблескивающие на солнце круглые окошки, расположенные по периметру барабана, и сами часы с золотистыми римскими цифрами делали всю конструкцию изящной, соразмерной, законченной.

По обе стороны от часовой башни располагались величественные ворота, увенчанные скульптурами. Справа от стоящего лицом к башне Рори – воин в странного вида доспехах и с копьем, а слева – фигура женщины в длинном платье с мечом в одной и с весами в другой руке. Рори помнил по рассказам отца, что женщина была какой-то древней богиней и заведовала вроде бы правосудием, но скульпторы что-то намудрили с её изображением, и она мало того, что была повернута спиной к Городу, так еще и обязательная повязка на глазах, символизирующая её беспристрастность, отсутствовала.

Рори вынул наушники и спрятал в кармане вместе с самим плеером. Затем вставил в ушную раковину обычный силиконовый «вкладыш» от визора, скинул капюшон и уже подошел вплотную к башне, как вдруг со стороны правых ворот послышался шум. Совершенно не смущаясь грозного взгляда Фемиды, двое офицеров гарды волокли во внутренний двор кого-то небольшого роста, но зато с большим словарным запасом, состоящем, очевидно, в основном из ругательств.

– Проклятые сасанахи! Ни черта я вам не скажу, крысы сухопутные! Лучше пристрелите меня сразу – и дело с концом! – не унималась арестантка, как лисица, продолжающая тявкать, даже когда собаки тащат её за хвост из норы.

Заинтересованное удивление на лице Рори за доли секунды сменилось неподдельным испугом, когда он узнал голос верещащей пленницы, её нелепую одежду и торчащие в разные стороны рыжие патлы.

– Ну уж нет, безбраслетница, с тобой очень хотят потолковать в наших подземельях, – сказал, презрительно усмехаясь, один из гардейцев – невысокий, но плотный и широкоплечий мужчина с на редкость противным вытянутым и впрямь крысиным лицом.