HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая - [10]

Дела с формулировкой «За аморальное поведение» ждали только вписывания фамилий. Карающий меч уже лежал на столе. Секретарь парткомиссии иногда крутил его за рукоятку, поглаживал лезвие, а потом укладывал на место, напряженно покашливая. Было принято решение допустить на судно личный состав срочной службы и холостяков. На пирсе выставить вооруженную вахту. Время пребывания на борту – два часа, после – смена комсомольского актива. Отставших замам искать лично. Утром пароход отправить.

Ура, в нас, в замов, верят! А жена-то в Киеве!

Начпо звонил в политотдел флотилии и впервые в жизни с ним ругался. Сева, дежурный по флотилии, вяло отбивался…

Скандал, одним словом…

А многим – радость! А мне! И Косточкину!

Косточкин со своим с минером сидели у меня на кухне и пили виноградно-яблочный сок, несмотря на наличие молочной двадцатипятилитровой фляги со спиртом.

Это на вечер. Фляга. Выпьем, не сомневайтесь. Сейчас Севу выручать нужно. Просил избавиться от «Крепчагинца» навсегда, но без жертв.

– Предлагаю посадить «Крепчагинца» на мель. Мы ночью буи переставим, выход из бухты – всего сорок метров. Пусть постоит, это минер.

– И месяца три с мели не снимем, нет у нас буксиров и спасателей. Ага, а мои бойцы вплавь будут добираться, утонут – а с кого спросят? Может, им под гирокомпасы топоры подложить? Помните, «Пятнадцатилетний капитан», Новая Зеландия? – это я.

– Есть решение, мужики, – это Косточкин. Не зря подпольная кличка Мозг.

Одобрили. Звоним Севе. Он рукоплещет и кричит, что следующий визит в ресторан «Авача» за его счет. И немножко за счет Морпорта. Мы милостиво соглашаемся.

Вечер прошел как надо. На «Крепчагинце». Я так устал контролировать активистов, что валился с ног. А как многое осталось неохваченным, например, та рыженькая из методкабинета…

Утро. «Крепчагинец» отваливает от стенки. На пирсе усталые, но счастливые, комбриг с начпо. Тоже всю ночь порядок контролировали…

Опять бравурная музыка, пароход отошел метров на тридцать от стенки. Что? Опять швартуется?

А, вот причина: с тральщика выскакивает минер и какая-то девушка с растрепанными волосами, слева в прическе перышко от подушки застряло… На борт просится. Девушку забрали, пошли на выход. От минера отказались.

Начпо дерет Косточкина, вызвал с тральщика: «Опять вы все здесь разлагаете?!»

Минер скромно прячется… Я тоже. Косточкин разлагает.

Кстати, больше их тральщик к нашим пирсам никогда не подпускали, даже за водой, как бы я ни просил.

Зато штормовые участились: брандвахта ветер меряет…

Дальше будет страшно. У кого с нервами и мозгами не в порядке – лучше пропустите.

Химик, химик, я сказал «с мозгами». Куда пошли-то? Останьтесь, вам не грозит.

«Крепчагинец» подошел к Авачинской бухте.

– Добро на вход нет в связи с общефлотскими учениями. Следуйте в Магадан.

Сева потирал руки. Решение Косточкина было простым и гениальным: «Не пущать!»

Сбрось проблемы дальше. А Тихоокеанский флот, ой, какой большой!

Магадан: «Общефлотские учения продолжаются. Следуйте южнее».

И пошло-поехало: Шумшу, Парамушир, бухта Ольга, бухта Владимир, поселок Тихоокеанский, Владивосток, Камрань и т. д. Говорят, «Крепчагинец» видели, когда он японские сети с красной рыбой выбирал в нашей зоне ответственности. А есть-то надо! А топливо? Какое-то время они маскировались под плавбазу…

Так и пропал белый пароход, отвергаемый всеми портами, в просторах мирового океана…

А все довольны были: и Сева, и начальство, и мы, и, наверное, девушки. Устали они от нас. Но не поручусь.

Говорят, многие моряки видели, как из морской пучины, светясь огнями и гремя музыкой, стряхивая воду с палуб и водоросли с бортов, появляется трехпалубный красавец белый пароход… Вдоль борта девушки в косынках и с абордажными крючьями… И горе тем, кого они догонят. Не девушки то – суккубы… Горе оказавшимся рядом…

Помните, что колокол Ллойда звонит почти каждый день… Это «Крепчагинец»…

Впрочем, у меня, как всегда, собственное мнение. На днях телевизор смотрел. Сомалийские пираты! Ха-ха!

Химик, это для вас, доверчивого…

Была там наша база, на Сокотре. Острове инопланетных растений, неземной и чуждой красоты. Сколько там боевых кораблей скопилось? А результат? Правильно, никакого. А почему? И никто не стреляет? А потому что женщины. Мое мнение. Ну и где еще «Крепчагинцу» быть? Не верите? Там он. Дошел. Обосновался. Нет?

А чего военно-морская группировка России бессильна? А почему у пиратов обводы шлюпок настолько знакомы? И из-под краски на носу пробивается: «Кре…» И лица я вчера узнал. Ух, эта рыженькая в косынке…

Параллельные миры, или Разговор в каюте

– Эх, а все-таки хороша у нас была холостяцкая лейтенантская жизнь! Это потом существа в юбках вмешались, все испортили. И наш инстинкт к продолжению рода, черт его бери…

Служишь на Камчатке, на красивом белом корабле. Деньги есть, делиться ими ни с кем не надо. Отдельная каюта, островок независимости. В кают-компании кормят, и вкусно. И четыре раза в день. Кино, понимаешь, три раза в неделю. И никаких тебе «а ты билеты купил? А моя шубка уже не модная, в чем мне идти?» Сидишь в куртке, смотришь себе… А если попку Яковлевой в «Экипаже» не рассмотрел, скажешь киномеханику. Он перекрутит назад и повторит пикантный эпизод.