Homo Фабер - [54]

8.VI. Нью-Йорк.

Обычная Saturday-party [субботняя вечеринка (англ.)] у Вильямса, я не хотел идти, но надо было: собственно говоря, никто меня, конечно, не принуждал, но все же я пошел. Я не знал, что делать. К счастью, меня ожидало сообщение, что турбины в Венесуэле подготовлены наконец к монтажу, значит, надо вылетать как можно скорее. Но я все спрашивал себя, справлюсь ли я на этот раз со своей задачей. Когда Вильямс, этот неистребимый оптимист, положил мне на плечо руку, я кивнул ему в ответ, но про себя я продолжал сомневаться.

- Come on, Walter, have a drink [давай выпьем, Вальтер (англ.)].

Как обычно, все стоят группками, не знаешь, куда приткнуться.

- Roman holidays, oh, how marvellous [отпуск в Риме - как это прекрасно (англ.)].

Я никому не сказал, что моя дочь умерла, потому что никто не знал, что у меня была дочь, и я не ношу траурной ленточки в петлице, потому что не хочу, чтобы мне задавали вопросы, ведь все это никого не касается.

- Come on, Walter, another drink [давай выпьем-ка еще, Вальтер (англ.)].

Я слишком много пью.

- Walter has trouble, - рассказывает всем Вильямс, - Walter can't find the key of his home [у Вальтера неприятности, он не может найти ключ от своей квартиры (англ.)].

Вильямс считает, что я должен играть хоть какую-то роль в этом обществе, пусть комическую, это лучше, чем вообще никакую. Оказывается, нельзя просто стоять в углу и грызть миндаль.

- Fra Angelico, oh, I just love it [Фра-Анджелико, о, я его обожаю! (англ.)].

Все все понимают лучше меня.

- How did you en joy the Masaccio fresco? [Вам понравилась фреска Мазаччо? (англ.)]

Я не знаю, что сказать в ответ.

- Semantics! You've never heard of Semantics? [Семантика! Вы никогда не слышали о семантике? (англ.)]

Я сам себе кажусь идиотом...

Я жил в гостинице на Таймс-сквер. Табличка с моей фамилией все еще висела на дверях моей квартиры, но Фредди, привратник, понятия не имел, где мой ключ. А я ведь просил Айви передать ключ Фредди. Но она этого не сделала, и мне пришлось звонить в свою собственную дверь. Я просто не знал, что делать. Всюду можно попасть: в учреждения, в кино, в подземку, только не к себе в квартиру. Я отправился на экскурсию по городу, чтобы убить время. Небоскребы казались мне надгробиями (впрочем, это мне всегда казалось). Я слушал пояснения, которые передавали по радио: "Рокфеллеровский центр, небоскреб Эмпайр-Стейт-Билдинг, здание ООН" и так далее, словно я не прожил одиннадцать лет на Манхэттене. Потом я пошел в кино. А после кино поехал подземкой по обычному маршруту - Айрат, Экспресс-Аптаун, без пересадки на Коламбэс-Серкл, хотя, если бы я пересел, от станции "Индепендент" мне было бы ближе к дому; но в течение одиннадцати лет я никогда не пересаживался и на этот раз не пересел, а вышел, где всегда выходил, и по дороге, как часто и прежде, зашел в китайскую прачечную, где меня еще помнили. "Хелло, мистер Фабер!" Мне дали три рубашки, которые несколько месяцев ждали моего возвращения, оттуда я пошел в гостиницу, где мне нечего было делать, и несколько раз подряд набрал свой собственный номер - конечно, никто не подошел! - а потом, к сожалению, отправился к Вильямсу.

- Nice to see you [рады вас видеть (англ.)], - и тому подобное.

Перед этим я еще зашел в свой гараж, чтобы выяснить, стоит ли еще там мой "студебекер", но мне не пришлось даже спрашивать - он был виден издали (пронзительно красный, как губная помада) на фоне черной стены.

Потом, как я уже говорил, - сюда, на Saturday-parti.

- Walter, what's the matter with you? [Вальтер, что с вами? (англ.)]

Собственно говоря, я всегда ненавидел эти сборища. Мне не дано быть остроумным, но это еще не значит, что мне должны класть руку на плечо.

- Walter, don't be silly [Вальтер, не валяйте дурака (англ.)].

Я знал, что мне не справиться с монтажом. Я был пьян, это я тоже знал. Они думали, я этого не чувствую. Я их знаю как облупленных. Если уйдешь, никто этого не заметит. И я ушел. Я шел по ночной Таймс-сквер (надеюсь, в последний раз) к телефону-автомату, чтобы еще раз набрать свой собственный номер. И сейчас еще я не понимаю, почему кто-то снял трубку.

- This is Walter [это Вальтер (англ.)], - говорю я.

- Who? [Кто? (англ.)]

- Walter Faber, - говорю я. - This is Walter Faber.

Такого не знают.

- Sorry [извините (англ.)], - говорю я.

Быть может, я набрал не тот номер; я открыл огромный телефонный справочник, чтобы проверить свой номер телефона, а потом набираю снова.

- Who's calling? [Кто говорит? (англ.)]

- Walter, - говорю я, - Walter Faber.

Мне ответил тот же голос, что и в первый раз, и я на мгновение растерялся; я что-то ничего не мог понять.

- Yes, what do you want? [Да, что вам угодно? (англ.)]

Собственно говоря, ничего не случится, если я отвечу. Я взял себя в руки и, прежде чем повесили трубку, спросил только, чтобы хоть что-то сказать, туда ли я попал.

- Yes, this is Trafalgar 4-55-71 [да, это Трафальгар 4-55-71 (англ.)].

Я был пьян.

- That's impossible [не может быть (англ.)], - говорю я.

Быть может, мою квартиру кому-то сдали, быть может, изменился номер, в конце концов, все бывает, я это понимаю, но мне от этого не легче.