Холоп августейшего демократа - [11]

В окуёмский центр выехали ещё затемно, дорога хоть и не дальняя по здешним меркам, но всё же дорога, требовала своих трёх часов быстрой езды. Надо отдать должное последним двум Президент-Императорам, чему-чему, а дорогам при их правлении, а это, почитай, уже лет девять, уделялось самое пристальное вни­мание. К этому подталкивала и национальная гордость, и эконо­мическая необходимость, и угроза международных санкций вплоть до лишения государственной самостоятельности. Особо быстро и сноровисто дорожные дела шли при предыдущем правителе. Он изобрёл договорные войны с китайцами, благо, с ними мог воевать любой, шутка ли — четыре с половиной миллиарда народу! И вот с разрешения Всемирнейших Хранителей свободы и демократии отечественный Демократ-Самодержец объявлял потомкам хунвей­бинов форменное «иду на вы», убирал с границы человек сто пять­десят стражников, и полчища ханьцев вторгались в пределы род­ного отечества. Правда, это были странные войска, вооружённые в основном лопатами, кетменями, ситами для просеивания песка и прочей незамысловатой строительной всячиной. Войско шло с де­тишками, домашним скарбом, утварью и живностью, а главное — с русскими народными песнями на устах. Когда через священные рубежи переваливало миллионов пять-шесть, стража возвращалась на прежние места, противник объявлялся окружённым и взятым в плен. Затевалось долгожданное перемирие. Китайские товарищи дежурно обращались к мировому сообществу с убедительными просьбами обеспечить гуманное обращение с пленными, способ­ствовать страждущим вернуться на историческую родину и всту­пали в длительные переговоры о спорных территориях. Но плен­ные назад в Поднебесную и не собирались. Всю эту разнородную массу в спешном порядке расталкивали по особым окуёмам и уде­лам, ставили на строительство дорог и года через два скрытого рабства, записав киргизами или бурятами, отпускали на все четыре стороны. Высокие враждующие стороны оставались довольны и, спустя какое-то время, скрепляли свою удовлетворённость оче­редным долгосрочным мирным договором. При этом отечествен­ная сторона спешила в очередной раз оповестить свою и мировую общественность о резком росте численности населения Империи, обусловленным, конечно же, скачком жизненного уровня поддан­ных, а также об изжитии первой половины извечного русского про­клятия — дрянных дорог. Тот, кто так говорит, или нагло клевещет, или попросту не знает нонешней нашей действительности, для них милости просим — приезжайте и сами убедитесь в качестве и количестве наших путей-перепутий. О второй составляющей части наших бед — дураках — отцы родимой державы стыдливо умал­чивали, и, может, оно и правильно.

Дорога широкой серой змеёй, поблескивая на подъёмах и из­гибах, неспешно вилась по живописному ландшафту. Урчащий мотор, монотонное покачивание, слабый угар выхлопных газов и прогорающего масла, поскрипывание и мелодичное похрустыва­ние, создавали ни с чем не сравнимый микромир отечественно­го самодвижущегося средства. Может, вселенский автопрогресс ушёл куда-то далеко, и Объевра гоняет на суперкарах, но мы, подчиняясь врождённому инстинкту мессианства, как стояли, так и стоим на своём, мол, единственная спасительная вера — православие, а лучшей машиной для чиновного люда и зажиточ­ных граждан был и остаётся чудо-автомобиль «Волга». И нико­го не должно смущать, что большая часть этой великой некогда русской реки уже давно отошла независимому Татарстану, а тот в свою очередь раскололся на три враждующие орды и сейчас активно пытается включиться в Кавказскую войну по обратному вхождению в состав великой Сибруссии. Дело это, по заключе­нию аналитиков и политтехнологов, может иметь веховое значе­ние: с возвращением татар открывается явная перспектива вос­создания былой России. Конечно, пока без этого пугающего всех своей навязчивой любовью названия, без вселенских замашек, но все-таки! Чем мы хуже, скажем, американцев, уже почти до­бившихся реабилитации прежнего названия своего государства США взамен нынешнего - Афроюсия. Страну эталонную переи­меновали этак лет пятнадцать назад, по агрессивному волеизьявлению подавляющего большинства проживающих там граждан соответствующей окраски.

Эх, дорога, дорога, какие бы китайцы ни заковали тебя в се­рую броню западного асфальта, ты всё равно останешься род­ным, пыльным, разудалистым и небезопасным русским шляхом. Летишь ты по-прежнему в необузданную даль, закипает кровь от мелькания твоих полосатых верстовых столбов, и кажется — нет и не будет тебе конца.

Но не гоголевская бричка неслась по этой дороге, а грохо­чущая и чадящая прогоревшим глушителем казённая «Волга», а в ней — не безвременно забытый и выброшенный из школь­ных учебников Чичиков полудремал на сиденье, а некто ещё не­ведомый миру, но так же, как и его предшественник, жаждавший славы, богатства и положения.

Думалось Еноху Миновичу плохо. Раздражало всё: и невыспанность, и убогость служебного средства передвижения, и неопределённость с предстоящим докладом, и скука, начинаю­щая потихоньку подтачивать деятельную авантюристскую душу, и ещё целая куча разных мелочей, названия которым так махом и подобрать-то сложно. Водитель, нелюдимый мужик с вечной чёрной до синевы щетиной на впалых щеках, обиженно мол­чал, уцепившись за баранку. После первой же поездки с Берией, а именно таким чудаковатым именем его наградили родители, Енох пожаловался Прохору на недовольный вид шофера.