Холокост в Крыму - [34]
Фред, измученный за эти дни, уснул как убитый. Муж, угнетенный происшедшим, безмолвствует. Не находишь темы для разговора. Удивляется, как я могу писать. Но это мое успокоение, и я хочу записать некоторые моменты. Уверена, что мой дневник когда-нибудь попадет в руки моих детей. Если меня убьют, его передадут мои соседи. Что-то будет с нами? Счастливы те, кто успел уехать и те, кто погиб в пучине морской. Им не придется переживать того, что ожидает нас.
Утром соседка принесла тарелку муки и немного картофеля. Значит, будем сегодня и даже завтра сыты. Вчера не ели ничего. На базаре купить ничего не удалось, так как не было никого. Да и не шла пища в горло. У Рейферов сегодня были «гости» — четыре германских офицера. Случайно зашла в тот момент и я. При виде немцев кровь застыла в жилах, но уйти было нельзя. Пьяный голос позвал: «Мадам, мама, иди сюда». Протягивая стакан с шампанским, тоном приказания сказал: «Тринкен зи битте[90], мы не тигр, кушать не будем. Их тоже есть мама...» Невольно навязалось желание гибели и ему и его маме. Какое мне дело до всех вас? Пить отказалась, сославшись на больное сердце.
Рейфер спросил у одного из них: «Что будет с нами, евреями, нас убьют»?
— Нет, зачем убивать? Все будете работать на своя земля, торговать и прочие блага, — обещал благодетельный офицер. Прощаясь с хозяевами, пожали им руки и, галантно раскланявшись, ушли. А во дворе слышался их наглый смех, и в разговоре между ними понятен был весь смысл их добрых обещаний.
После ухода господ никто не находил слов для бесед, и я ушла домой. ...
13.XI. Утром прошлись по городу, чтобы прочитать наклеенные на столбах приказы. Ноги подкашивались от ужаса. В каждой строке приказа слова «жидовско-большевистское правительство» наводили ужас. ... Каждый приказ дышал смертью для его нарушителей.
17.XI. Сегодня в 5 часов вечера послышались шаги по коридору. Сердце перестало биться. Все соседи сидели у нас и мирно беседовали. Никто не шевелился. Я решила выйти. Открыла дверь, и страх обнял меня всю. Шли четверо офицеров, впереди один со стеком. В голове моментально пронеслось много вариантов расправы с нами. Поборов свое чувство, спросила по-немецки, что хотят господа офицеры.
Услышав немецкую речь, переглянулись, но ответили приветствием. Затем вошли в комнату, огляделись. Предложила им сесть. Сидят как идолы, выхоленные, надушенные. Поинтересовались, что мы делаем, что кушаем. И опять обещания хорошей жизни. ...
19.XI. Утром зашел один из вчерашних посетителей. В очень вежливой форме спросил, не могу ли постирать им белье или порекомендовать кого-нибудь. Пришлось взять на себя эту стирку, т.к. обещали принести продукты и хлеба за работу. Кушать совсем нечего, надеяться не на кого. Жаль Фреда. Проработала сегодня до опухоли рук. Обидно, что приходится мыть грязь наших врагов. На рубашке одного были следы крови. Невольная радость — все-таки тебя поцарапали малость, придет день, когда и ты отправишься к праотцам.
20.XI. Сегодня сдала белье. Работала вместе с Коварской. Работой остались довольны. Заработали по 2 куска мыла, по буханке хлеба и по 6 марок каждая. Один из офицеров за время посещения нас не проронил ни слова и только присматривался ко всем нам. Несмотря на его молчаливость, он как-то выгодно отличался от своих товарищей. По их уходе, стало немного легче, но какая-то обида таилась внутри.
28.XI. Восемь дней не удалось ничего записать, да, пожалуй, ничего особенного и не произошло за эти дни, если не считать нескольких убитых граждан на улице. По утрам находили их убитыми на дорогах. Кто они, за что убиты — неизвестно. Спрашивать некого, да и опасно. Такой счастливец оказался и в нашем переулке. Лежал вниз лицом, в голове зияла дыра. Проходящий немец ткнул палкой в голову. Не могла идти дальше, вернулась домой. Нет покоя и мертвым.
Вывешенный приказ о нашивке звезд на одежду евреям резанул по сердцу. Дрожат руки, слезы застилают глаза. Пришиваю «украшение» на одежду мужа. Фреду не сделала — он сын русской матери.
На улицах мелькают белые звездочки на спинах и груди многих граждан. Некоторые из них подвергаются насмешкам и побоям. Один румынский офицер избил одного еврея ни за что, германский солдат ударил в живот бывшего торговца на базаре. Все это не обещает ничего хорошего. Поговаривали мы с Аркадием удрать в лес, но ни тот, ни другой не может идти — оба больные. Фред очень удручен всем этим, никуда не выходит, на его голову тоже перепадают насмешки со стороны его товарищей. Сегодня была регистрация в еврейской общине семей. Зарегистрированы и мы. Что будет дальше?
29.XI. Вывешен приказ немецкого командования — все евреи должны переселиться в гетто — бывшая тюрьма. В течение трех месяцев они не имеют права никуда выезжать. Хождение по городу для них от восьми часов утра до двух часов дня. Работать могут. Кто может вообще не работать? Аркадий работает по приказанию командования по остеклению бывшего санатория БВО. За это имеет жалование (неизвестно еще, какое) и обеденную карточку в горстоловую. На завтра собираю его на жительство в «новой квартире». Договорился быть в одной комнате с Коварской. Тяжело, но неизбежно. Я не пойду, хотя решила быть с ними до конца. По совету старшины еврейской общины, нужно остаться и спасти мальчика.
Справочник содержит сведения об обстоятельствах «окончательного решения еврейского вопроса» нацистскими оккупантами в различных городах и селах Крыма в 1941–1944 гг. В статьях, расположенных по географическому принципу, приводятся данные об этапах нацистского геноцида по отношению к евреям, местах, датах и способах уничтожения еврейского населения, оккупационных карательных органах, ответственных за преступления, численности погибших.Издание адресовано историкам, социологам, преподавателям средних и высших учебных заведений, краеведам, а также всем, кто интересуется проблемами истории Крыма, Холокоста и Второй мировой войны.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Монография посвящена акциям массового уничтожения еврейского населения на оккупированной территории Украины в 1941-1944 гг. В эти годы на украинских землях существовало несколько административно-территориальных единиц, созданных оккупационными властями: Рейхскомиссариат «Украина», губернаторство «Транснистрия», дистрикт «Галичина» (в составе Генерал-Губернаторства), а также территории, управляемые немецкой военной администрацией, румынской и венгерской властями. Рейхскомиссариат «Украина» и Губернаторство «Транснистрия» охватывали территорию 13 современных областей Украины (Винницкой, Волынской, Днепропетровской, Житомирской, Запорожской, Киевской, Кировоградской, Николаевской, Одесской, Полтавской, Ровенской, Херсонской и Хмельницкой) и г.