Холокост в Крыму - [17]

Все это произошло в ноябре месяце 1943 г.

М. Прусс

Подпись тов. Прусс М.С. заверяю.

Секретарь Облпромстрахкассы Крыма (Хаджи).

Место работы: Облпромстрахкасса Крыма.

Должность: Инспектор по детскому обслуживанию.

Домашний адрес: Горького, №3, кв. 11.

ГААРК, ф. П-156, оп.1, д.40, л.89. Подлинник.

РАССКАЗ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОЛХОЗА «ОКТЯБРЬ», Д. БАЙГОНЧИК КОЛАЙСКОГО РАЙОНА [82] ЯКОВА МЕНДЕЛЕВИЧА ЗАМАХОВСКОГО — ОБ УНИЧТОЖЕНИИ ЕВРЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ В КОЛАЙСКОМ РАЙОНЕ.

Февраль 1945 г.

В Колайском районе проживало более 1800 евреев. Когда немцы пришли, они вначале забрали у них всех коров, овец, свиней, выгребли весь хлеб и стали выдавать им пайки. Такая жизнь продолжалась с месяц, если не больше. А вернее сказать, до самого наступления наших войск на Керчь в 1941 г. В деревне даже думали, что их, жителей-евреев, совсем не тронут.

Потом вдруг сказали:

— Поедете копать окопы на Перекоп, возьмите продукты на три дня.

Это было в середине февраля 1942 г.

Пункт сбора евреев был назначен в Майфельдской школе. К назначенному сроку явились все. Евреев выводили в сад через дорогу, за этим садом находился противотанковый ров. У этого рва все собранные были расстреляны.

В Райзо при Советской власти работал шофером один паренек. Хороший парень, красивый, аккуратный. А когда пришли немцы, он как-то сразу изменился, озверел. Он сам привязывал еврейских детей к деревьям и безжалостно убивал.

В Байгончике жила семья Гройсман. Сам Гройсман был крупный, видный, красивый мужчина. Вся семья тоже крупная, здоровая. Была у них дочь Поля. За ней многие годы ухаживал русский парнишка — сын огородника Картафалова. Поля и сын Картафалова вместе учились и к моменту прихода немцев вместе закончили девятый класс. Она считалась невестой этого паренька и даже стала жить в его семье.

С приходом немцев полицейским был назначен Иван Сидоренко. При Советской власти этот Сидоренко был отчаянным активистом — собирал взносы по обществу МОПР[83]. С приходом немцев он показал свою настоящую активность. Встретил этот полицейский сына Картафалова и говорит:

— Ты что жидовку прячешь?

Тот отвечает:

— Поля моя жена.

— Брось, — говорит, — знаю я это. Ты скажи ей, чтобы она шла домой к себе.

Зная, что Картафалов не скажет Поле, Сидоренко сам зашел к ней и сказал:

— Ты что тут скрываешься. Домой иди.

Она не стала с ним долго разговаривать и собралась домой.

Когда всех расстреливали, убили и ее, а молодой Картафалов с тех пор ходит по деревне и повсюду пишет слово «Поля», «Поля». Все стены, двери, столы в доме исписаны этим словом...

Записал Р. Вуль[84].

ГЛАРК, ф. П—156, оп.1, д.37, л.135. Подлинник.

ИЗ СЕКРЕТНОГО ЦИРКУЛЯРА КОМАНДУЮЩЕГО 11-Й АРМИЕЙ [85] ЗА 2379/41 ОТ 20.11.1941 Г.

... Положение с продовольствием на нашей Родине требует, чтобы войска обеспечивались продуктами питания из местных ресурсов и, более того, чтобы возможно большие запасы были предназначены в распоряжение Родины.

Значительная часть населения вражеских городов должна будет голодать, поэтому не следует, исходя ложного понятия о человечности, раздавать пленным и населению, поскольку они не состоят на службе в Германской армии, те продукты, которых лишена Родина.

Солдат должен понимать необходимость жестоко покарать евреев, этих духовных носителей большевистского террора, и еще в зародыше подавлять все восстания, возбудителями которых, в большинстве случаев, оказываются евреи.

Ф. П-156, оп.1, д.24, л.1. Машинописная копия[86].

ДНЕВНИКИ.

ИЗ ДНЕВНИКА ЖИТЕЛЬНИЦЫ Г. КЕРЧИ ТАТЬЯНЫ ФИЛИППОВНЫ БОНДАРЬ — О РАСПРАВЕ С КРЫМЧАКАМИ Г. КЕРЧИ.

22 июня 1942 г.

...Какой тяжелый, ужасный день! Вы не можете себе представить, сколько в этот день пролито слез и крови, ведь сейчас забрали всех крымчаков и факт, что их расстреляют. Волосы подымаются дыбом от всех этих кошмаров «цивилизованной расы». Люди бегут, кричат взрослые и дети. Да, ведь каждому хочется жить, ведь жизнь так коротка и дается всего один раз. А они, эти гады-победители, истребляют не только взрослых, но и ничем неповинных крошек, которые ничего не понимают. Не так обидно было бы, если бы они делали это сами своими руками. А обидно, что все это делает русский народ, все эти прихвостни, все эти продажные шкуры. Ездят по домам, насильно берут невиновных людей и расстреливают. Как можно смотреть на все это и на всех этих людей! Я не могу все это переносить, все эти издевательства, не могу себе представить, что скоро, может быть, и тебя постигнет такая участь.

Неужели мы не будем спасены? Не могу себе представить, что не увижу честного достойного русского человека на нашей родной земле, которую сейчас поганят эти паршивцы. Но, ничего, моя надежда живет, что нас освободят. Но до этого пройдет время, неизвестно сколько, а они истребляют народ, и доживем ли мы до этой радостной встречи?

ГААРК, ф. П-156, оп.1, д.31, л.25. Машинописная копия.

ИЗ ДНЕВНИКА СИМФЕРОПОЛЬЦА ХРИСАНФА ГАВРИЛОВИЧА ЛАШКЕВИЧА С ЛИЧНЫМИ НАБЛЮДЕНИЯМИ ЗА СОБЫТИЯМИ В СИМФЕРОПОЛЕ В ПЕРИОД НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ.

22 июня 1941 г. — 17 ноября 1943 г.

Лашкевич Х.Г., зубной врач, проживал по Фабричному спуску №6. Дневник свой писал на отдельных листах, прятал в разных местах. Дневник был отредактирован и сдан в Крымскую комиссию по истории Великой Отечественной войны. Публикуется в сокращении.