Холодный зной - [25]

— Не возвращайся домой к своей матери, Нора. В действительности она не была тебе матерью, когда ты нуждалась в ней, почему же ты должна стать ей дочерью, когда ей это понадобилось?

— Нет, я не чувствую, что чем-то обязана им.

— Слава богу, — произнесла Бренда с облегчением.

— Но мне необходима работа, чтобы жить на что-то. Тебе не нужен человек здесь, чтобы чистить картошку или мыть посуду?

Бренда мягко объяснила, что это не получится, потому что у них на этих работах заняты молодые люди, студенты.

— К тому же, Нора, ты уже не девочка и такая работа тяжела для тебя, кроме того, у тебя есть образование. Ты могла бы работать в офисе или, например, преподавать итальянский.

— Нет, я слишком стара, меня не возьмут. Тем более я не смогу печатать, у меня нет практики работы на компьютере, да и опыт преподавания у меня тоже небольшой.

— А ты бы пока подумала о пособии. — Бренда всегда была практичной.

— О пособии?

— Да, пособие по безработице.

— Я не знаю, как это сделать.

— А что, ты ирландка, разве не так?

— Но я так долго не жила здесь, и с моих доходов ничего не отчислялось стране. — Она выглядела озадаченной.

— Но ты же не можешь питаться святым духом. Это реальный мир, и ты должна позаботиться о себе.

— Бренда, не волнуйся за меня, я выживу. Ведь справлялась же я как-то почти четверть века. Большинство людей не смогли бы, как я, только приехав в Ирландию, за несколько часов найти жилье. И работу я тоже найду.

Бренда отвела Синьору на кухню, где они встретились с Пиллоу Кейсом, которого, пересилив себя, она решила называть Патриком. Он очень бурно отреагировал, узнав о смерти Марио, и посочувствовал Синьоре.

Она поблагодарила его за вкусную еду.

— Скоро мы хотим провести сезон итальянской кухни. Возможно, ты могла бы перевести меню для нас, — предложил Патрик.

— О, я была бы очень рада. — Лицо Синьоры засветилось.

— Там все будет официально.

— Хорошо, хорошо, мы обсудим это, когда придет время. Я не хочу задерживать тебя.

Она ушла, не попрощавшись. Она привыкла к такому обращению за годы жизни в своей деревне. Людям нравится больше, когда вы будто даете понять, что ваша беседа еще не закончена.

Синьора купила чай в пакетиках и пирожные, хотя это было для нее роскошью.

Обойдя несколько ресторанов, она спросила, не найдется ли для нее какой-нибудь работы на кухне, и везде получила вежливый отказ. Так же она заходила в супермаркеты, интересуясь, не нужны ли там помощники. По их виду она понимала, что все они смотрят на нее недоуменно, а на их вопрос, почему она не обратилась на биржу труда, не могла дать внятного ответа.

Проходив в поисках работы до пяти часов, она села в автобус, шедший к дому, где жила ее мать. Вокруг дома были цветочные клумбы и росли аккуратно постриженные кусты. На входе наравне со ступеньками были рельсы для инвалидных колясок, само здание смотрелось современным. Никто так и не вышел из квартиры № 23 и не вошел туда. В десять вечера Синьора села в автобус и поехала в дом Салливанов. Она тихо вошла и заглянула в гостиную поздороваться. Там сидел Джерри и смотрел телевизор. Неудивительно, что ребенок плохо успевал в школе. Ведь почти все свободное время он смотрел боевики.

Хозяева дома нашли для нее электроплитку и старый чайник. Приготовив себе чай, она села и стала смотреть на горы.

Уже тридцать шесть часов, как она покинула свой дом в Италии. Ей хотелось знать, пожалеет ли когда-нибудь Габриела, что вынудила Синьору уехать. И будут ли Паоло и Джанна скучать по ней? А синьора Леонэ? Потом она приняла душ, умылась мылом с чудесным запахом сандалового дерева, легла и провалилась в глубокий сон.

Когда она проснулась, дом был пуст. Пегги ушла в свой супермаркет, Джимми, подрабатывавший частным извозом, отправился на поиски пассажиров, а Джерри мучился в школе. Она снова поехала к дому своей матери, а потом решила поискать работу. Снова спрятавшись за тем же деревом, она принялась ждать, и на этот раз удача ей улыбнулась. К дому подкатил маленький автомобиль, и из него вышла пожилая, очень полная женщина с рыжими волосами, туго стянутыми в пучок. Едва не задохнувшись от волнения, она поняла, что это ее младшая сестра Рита. Она выглядела очень солидно, хотя ей было всего сорок шесть. Когда Синьора уезжала, она была совсем девчонкой, никаких фотографий она, естественно, не получала за это время. Писали ее родственники лишь тогда, когда им было что-то нужно.

Рита была явно напряжена. Она чем-то напомнила Синьоре мать Габриелы, маленькую злую женщину, чьи глаза метали молнии. Говорили, что у нее не все в порядке с нервами. Неужели это была Рита, ее младшая сестра, вот эта неповоротливая женщина с тяжелой походкой? Синьора с ужасом наблюдала за ней из-за дерева. Дверь машины оставалась открытой, и, возможно, сейчас из нее должна была выйти ее мать. Синьора в шоке подумала, что если Рита выглядит так ужасно, то на кого же стала похожа ее мать?

Ей вспомнились старики, жившие в Аннунциата. Маленькие, часто опирающиеся на палочку, сидящие на площади и наблюдающие за прохожими, всегда с улыбкой на лице и иногда хватающие ее за юбку, чтобы рассмотреть вышивку…