Холодный викинг - [6]

Мертвая тишина окружила Руби. Толпа на пристани замерла, наблюдая интересную сцену. Да, она, кажется, переборщила. Не стоило бить мужа при всех, в общественном месте, но он не имел права смотреть на жену с такой яростью! В конце концов, виноват-то он. Супружеская измена есть супружеская измена, даже во сне.

Викинг решительно шагнул туда, где Олаф все еще держал брыкавшуюся пленницу. Он подошел ближе, и Руби уловила хорошо знакомый запах его кожи. Джек почти ласкающе коснулся пальцем ее подбородка и чуть приподнял его. Руби инстинктивно повиновалась было, но тут же резко отдернула голову, потрясенная молнией чувственного ощущения. Нахмуренные брови и пристальный недоумевающий взгляд Джека без слов сказали Руби, как подействовало на него простое прикосновение. Самый воздух вокруг них был, казалось, насыщен электричеством.

Но в это мгновение гнев преобразил лицо Джека. И вскоре Руби обнаружила причину. Сжав ее подбородок, словно тисками, Джек прорычал:

— Что за мальчишка, осмелившийся ударить Торка, сына Гаральда, короля всей Норвегии?

Мальчик?

Только сейчас Руби сообразила, что он принял ее за мальчика, и неудивительно, что он раздосадован сексуальным притяжением между ними. Что же, судя по тому, как выглядят эти люди, Руби легко можно принять за юношу, в этих облегающих джинсах и с прической «сассун». Но, черт возьми, не слишком ли высоко метит Джек — прямо в королевские сыновья! Может, ей следует поклониться или что-то в этом роде?

— Кто ты? — проворчал Джек, больно сжимая подбородок. — Шпион Ивара?

— Ивар? Какой еще Ивар?

— У тебя слишком распущенный язык, мальчишка!

— Джек, неужели ты не узнаешь меня? Я Руби, твоя жена.

— Нет у меня никакой жены, — объявил он, негодующе переминаясь с ноги на ногу. — И уж конечно я не содомит, — с отвращением добавил он, глядя на то, что, очевидно, считал мужским нарядом. Но тут же, выпустив ее подбородок, Джек уставился на надпись, пересекавшую футболку, и его глаза расширились. Опять эти дурацкие «Брасс Боллз»!

Джек протянул руку, почти нежно скользнул пальцем по ее обнаженной руке, провел по трясущимся губам. Потом коварно улыбнулся и кивнул, словно отвечая на собственный вопрос и в то же время довольный мурашками, пробежавшими по ее голой коже.

И тут ее муж сотворил немыслимое. С молниеносной быстротой он обвел кончики упругих грудей. Подумать только, действительно дотронулся до ее грудей, перед всеми этими людьми! Она убьет его за это унижение!

Обозленная Руби попыталась вырваться из лап Олафа.

— Кровь Тора! Да это девка! — воскликнул Джек, с улыбкой оборачиваясь к спутникам.

— Довольно! Это зашло слишком далеко, Джек! Вели этому шуту отпустить меня! Эта шутка… или сон… переходит все границы. И я уже устала от всех этих глупостей!

Слезы душили ее. Почему Джек так себя ведет?

Руби поплотнее зажмурила глаза. Она ущипнула бы себя за щеку, но Олаф по-прежнему стискивал ее руки, и вместо этого Руби прикусила нижнюю губу, пока не ощутила во рту вкус крови, надеясь пробудиться от кошмара.

Но этого не случилось. Окружающие в изумлении смотрели на ее окровавленные губы, словно Руби и вправду сошла с ума.

— Меня зовут Торк, — заметил близнец Джека. — И запомни: у меня нет жены, и она мне не нужна. Я джомсвикинг, — прозвучал низкий холодный голос Джека.

Присутствующие, улыбаясь, закивали, явно одобряя способ, которым молодой человек поставил женщину на место. Люди заговорили на ужасной смеси средневекового англосаксонского, который она когда-то слышала на лекциях по английской литературе, и того, что, вероятно, было древненорвежским языком. Наречия были очень похожи. И, как ни странно, она понимала оба. «Правда, не слишком странно для сна», — рассудила Руби. И прежде чем она сумела отреагировать на ошеломительное заявление Джека, тот шагнул ближе и очертил пальцем буквы на футболке.

— Медные яйца, — вслух сказал он, вопросительно глядя сначала на стоявшего рядом мужчину, а потом снова на нее, и неожиданно улыбнулся, поняв наконец значение слов. Несколько человек, стоявших позади, засмеялись. Однако веселье вновь превратилось в гнев.

— Значит, Ивар велел передать, что его люди имеют настолько крепкую мужскую снасть?

Он говорил достаточно громко, чтобы услыхали собравшиеся. Господи Боже! Да она очутилась в каком-то бедламе!

— А ты, девка, по собственному опыту знаешь, из чего мужские причиндалы у людей Ивара? — ехидно осведомился он.

— Заткнись, Джек.

Он снова сжал зубы, глядя Руби прямо в глаза.

— Торк. Запомни мои слова хорошенько, девушка. Меня зовут Торк.

Руби едва не заплакала от боли, но Джек не отступал.

— Повтори.

И когда она отказалась, Джек сжал ее еще сильнее, и Руби простонала:

— Торк, жлоб несчастный. Торк! Торк!

— Надеюсь, жлоб — это выражение почтения, — предостерег он.

— О да, оно означает что-то вроде «господин и повелитель».

Джек явно не был убежден в этом, но тем не менее отпустил Руби и обратился к толпе:

— Думаю, Ивар посылает мальчика-женщину, чтобы бросить нам вызов. Да-да, хочет снова затеять войну. Плохо уже то, что он грабит наши земли, когда мы уходим в набеги или торговать. Теперь же приходится читать это оскорбительное послание. Медные йца! Ха! Ну что, покажем Ивару теперь и навсегда, кто из нас лучший мужчина?