Холодный как лед - [7]

Впрочем, последние несколько лет она стала привыкать иметь дело с миллиардерами. Да что там, в конечно итоге, все одним миром мазаны, кое–кто даже похож на Гарри Ван Дорна с его маленькими причудами. Она слушала, как он говорил и говорил с протяжным техасским акцентом, и убеждала себя, что ей стоит просто расслабиться, что к завтрашнему дню она уже сбросит эту одежду, эти свои профессиональные доспехи, и будет топать по туристическим тропам Коста–Рики, отгоняя москитов и избегая ядовитых растений, вызывающих волдыри. По сравнению с теперешним роскошным коконом, предстоящее – просто рай земной.

Она вздрогнула и очнулась. Гарри все говорил. Очевидно, он даже не заметил, что Женевьева на секунду задремала. Она мысленно вознесла хвалу зеркальным солнечным очкам. Если бы до Уолта Фредерикса когда–нибудь дошло, что его протеже уснула перед клиентом, он бы в считанные часы вышвырнул ее вон. Хотя, вполне возможно, Женевьева всегда только этого и ждала.

А потом она поняла, от чего проснулась. Не от ленивой болтовни Гарри, а от внезапного ощущения, что корабль ожил. Безошибочно различался рокот двигателей, в то время когда этой проклятой посудине следовало просто дрейфовать на поверхности при выключенном моторе...

– Почему завели двигатели? – прервала Женевьева рассуждения Гарри о картах Таро.

– Разве? Не заметил. Думаю, их включают время от времени для проверки. Чтобы удостовериться, что яхта в хорошем рабочем состоянии. Что–то типа пожарных учений. Обычно это делают за несколько часов до предполагаемого отплытия, но прямо сейчас я никуда не собираюсь. Должно быть, какая–то техническая проверка.

Гостья села и выпрямилась. Когда Гарри устроил ее с удобствами на оттоманке, они расположились в тени под сенью нависающей палубы, но сейчас солнце переместилось куда дальше и добралось до ног Женевьевы. Что ж, разумное объяснение, но ее на мякине не проведешь.

Она спустила ноги с кожаной кушетки, чуть ли не с содроганием надела убивавшие ее туфли и встала.

– Я и не знала, что уже настолько поздно, так заслушалась ваших интересных историй, – солгала она с отточенным годами талантом. – Мне действительно нужно подписать документы, и у меня самолет. Завтра до обеда я должна уже быть в Коста–Рике.

– Чепуха. И слышать не хочу о вашем отъезде, – заявил Гарри. – Мы отлично пообедаем, вы переночуете, а завтра я отправлю вас на личном самолете, куда пожелаете.

– Я не могу…

– И не думайте, что у меня какие–то злые умыслы в отношении вас. Что касается обращения с леди, матушка воспитала во мне джентльмена. На корабле семь спален с отдельными ванными. И ничто не сравнится со сном в убаюкивающих объятиях океана. От его качки все ваши заботы улетят прочь.

– В настоящий момент у меня нет никаких особых забот, – с совершеннейшим очарованием солгала она сквозь зубы. – И не хочу доставлять вам столько хлопот какими–то просьбами.

– Да никаких хлопот, – отмахнулся Ван Дорн. – У меня есть самолет и пилот, который ничего не делает, только штаны просиживает – ему придется по душе прошвырнуться куда–нибудь на денек–другой. Он может даже подождать, пока вы не закончите свои дела, и привезти вас обратно сюда или в Нью–Йорк.

– Я буду там шесть недель, мистер Ван Дорн.

– Никто меня не зовет мистером Ван Дорном, – запротестовал он. – Так звали моего деда. А зачем, черт возьми, вам понадобилось проводить в Коста–Рике целых шесть недель?

– У меня турпоход по дождевым лесам.

Она подождала его реакции.

Он моргнул, и на секунду ей стало любопытно, как далеко простирается его обязательство по человеколюбию?

– «Ван Дорн фаундейшен» всегда активно и успешно работает в области охраны окружающей среды. В конце концов, у нас всех в наличии лишь одна планета.

Женевьева чуть было не сказала ему, что выбрала для отпуска дождевые леса больше из–за недостатка средств, поскольку была небогата, чем из соображений благотворительности.

– Так и есть, – пробормотала она. – Но мне в самом деле нужно собираться.

– Питер! – Гарри едва повысил голос, но Питер Йенсен уже был тут как тут. Должно быть, он где–то ошивался поблизости, просто не на виду. – Мне нужно, чтобы ты связался с пилотом и приказал ему держать наготове самолет. Завтра мисс Спенсер улетает в Коста–Рику. Хочу обеспечить ей все удобства.

Она было открыла рот, чтобы запротестовать, но тут поймала странное выражение, мелькнувшее в глазах Питера Йенсена за очками в проволочной оправе. Прочесть это выражение было трудно, но оно явно ей не привиделось: любопытное такое, на ее взгляд, выражение. «Головоломка», – подумала она, вспомнив кроссворд.

– Если вы уверены, что это не доставит вам хлопот, – сказала Женевьева, твердо придерживаясь приятных манер. Со стороны выглядело так, словно она не прочь провести ночь на корабле посередине проклятого океана.

– Очень хорошо, сэр, – лишенным выражения голосом тихо произнес Йенсен.

– И не распорядишься ли приготовить для нее смежную каюту? Наша гостья собирается заночевать. – Ван Дорн повернулся к Женевьеве с победной улыбкой: – Видите? Все без утайки, честно и прямо. Я намереваюсь вести себя, как идеальный джентльмен.