Холодные сердца - [94]

Кайли сбросила его руку.

– Пожалуй, нет. Ты прав, Кол, извини. Я не имею права говорить такие слова про твою плоть и кровь. Но послушайте, вы двое. – Она посмотрела сначала на Бет, затем на Мэган, а потом снова на Бет. – Довольно морщить нос. Это ваш отец. Там, в саду, ваша племянница. Хотите вы того или нет, но мы – ваша родня. И вам так или иначе придется с этим смириться. Принять нас. Во имя всего святого.

Мэг кивнула. По ее спине пробежал липкий холод вины. Мужчина. Женщина. Ребенок. Что в этом такого? Она открыла было рот, чтобы сказать что-то мягкое и примирительное, но не успела. Ее опередила Бет.

– Извини, – начала она заплетающимся языком. Лицо ее пылало – от выпитого вина и ярости. – Честное слово, извини. Но я не могу вас принять. Это мой отец. И я отказываюсь принимать его отношения с любой другой женщиной, кроме моей матери. На моем месте так поступила бы любая дочь. Но вот это… – Ее голос дрожал от омерзения. – Спать с женщиной, с которой до этого спал его собственный сын! С матерью собственной внучки. Извини, что бы ты ни говорила, но это извращение.

На миг воцарилось гробовое молчание. Мэг знала: оно запомнится ей навсегда, как запомнился ей тот момент невинности пятнадцать лет назад, когда она сидела у окна, на лестнице, ведущей наверх, в комнату Риза, и держа на коленях поднос с сэндвичем с бараниной и банкой колы. Миг между двумя мирами.

По саду с визгом носились Тиа и ее братья. Лорелея снова громко рассмеялась. Затем из-под одеяла в коляске решительно высунулась ножка Чарли. Ага, ее сын проснулся. Она навсегда запомнит все, что было в этот крошечный миг перед тем, как Кайли открыла рот и произнесла:

– Что особенно удивительно слышать от женщины, которая за спиной собственной сестры трахалась с ее мужем.

Мэг показалось, будто стены банкетного зала угрожающе двинулись на нее. Она вопросительно посмотрела на отца, как будто тот мог забрать слова Кайли назад. Но увидев его, она с жуткой болью в сердце и всем своим естеством поняла: он слышал эти слова и раньше. То же самое Кайли говорила и ему. Причем не раз. Ее слова не были для него в новинку, и он не мог сделать так, чтобы они каким-то чудом канули в небытие.

Тогда она повернулась к сестре. Та стояла, красная как рак, однако решительно покачала головой.

– Ты лжешь! – крикнула она Кайли.

Мэг посмотрела на отца. Тот молчал, глядя в пол.

– Ты ей веришь, признавайся, веришь? – требовательно спросила она.

– Мэг, я не знаю, – промямлил отец.

– Она лжет, – стояла на своем Бет. – Это ложь, каждое ее слово!

В следующий миг она, сжав руки в кулаки и громко топая, вышла вон, едва не перевернув при этом стул.

Мэг посмотрела ей вслед – вслед ее ярости, ее гневу, ее сжатым кулакам. Из-под одеяла вновь решительно высунулась детская ножка. Мэг снова посмотрела на отца. Тот лишь пожал плечами. Кай указала Бет в спину пальцем, как будто говоря: «Взгляните на нее, взгляните все на эту преступницу!»

И тогда Мэг начала понемногу вспоминать. Ей вспомнился звонок на телефон Билла у бассейна в Греции. Не было никакого сюрприза по поводу тридцатилетия, никакого неожиданного подарка – только колечко, тонкое, золотое, женственное, именно такое, какие нравились Биллу, какие он всегда выбирал.

Ей вспомнилось, как Бет неожиданно пристрастилась курить за компанию. Как они с Биллом вечером уединялись, чтобы вместе выкурить сигарету-другую. Она подумала о внезапном бегстве Бет в Австралию, о ее редких, коротких телефонных звонках, о ее полном безразличии к своим племянникам, сменившем еще недавнее их обожание. Она подумала о «романах Билла», о тех ужасных безликих женщинах, с которыми спал ее муж, о своей непоколебимой уверенности в том, что он ей изменяет.

Она знала. Впрочем, нет – молнией промелькнуло в ее голове. Конечно, это была не Бет. Бет ее сестра.

«Она приятно пахнет, твоя сестра», – прозвучал в ее голове голос Билла. Он как-то раз это сказал. Она не помнила, где или когда. Но слова эти крепко засели в ее голове, крепче, чем любая невзначай брошенная фраза в адрес другой женщины. Не отдавая себе в этом отчета, Мэг хранила в памяти эту фразу все эти годы. «Она приятно пахнет, твоя сестра».

В следующий момент Чарли уже задрыгал ножкой в воздухе, а тишину прорезал его плач. Мэг покачала головой.

– Я не могу, – пробормотала она. – Ребенок проснулся.

С этими словами она подошла к Чарли и вынула его из коляски. Увидев мать, малыш просиял улыбкой. Их сын, которого они принесли в этот мир как символ того, что они нашли выход из тупика, в котором оказались. Ребенок, исцеливший их обоих.

– Привет, мой сладенький, – проворковала она, вымучив улыбку и беря его на руки. – Хорошо поспал… Что тебе приснилось? – Голос ее был сахарным, но горло горело от желчи.

Она посмотрела в сад, в надежде увидеть сестру. Мальчики и Тиа возвращались из сада, веселые и раскрасневшиеся от беготни.

– Мы хотим пить! – крикнул Стэнли. – Там еще осталась кола?

Мэг рассеянно кивнула. Стэнли вытаращил глаза.

– Правда? – на всякий случай уточнил он.

– Да, – устало подтвердила Мэг.

– Мама сказала, что осталась! – отрапортовал он старшему брату, чьи брови тотчас удивленно поползли вверх.