Когда объятия сомкнулись, Элен почувствовала, что Софи дрожит.
– Милая, милая! – Элен покрыла поцелуями лицо подруги. – Как я скучала! Мне так много надо тебе сказать! Я тебе писала, писала в Егорьевск… Ты получала ли мои письма? По твоим нельзя понять…
– Они все у меня, – сказала Софи, и Элен заметила, что и голос ее изменился – стал более низким и звучным. – Я их там получала, но не распечатывала. Пока назад ехала, все прочла, все знаю. Прости. Я боялась их там читать. Я знала, ты будешь рассказывать про домашних, про Петербург, про все… Боялась не выдержать… Ты понимаешь теперь?
Элен медленно кивнула.
– Как у тебя с Василием Головниным?
– Он… он мне на той неделе, в четверг, предложение сделал… – Элен отвернулась, мило зардевшись.
– Что ж ты?
– Я сказала: да!
– Поздравляю. От души поздравляю. Когда помолвка, свадьба?
– Еще не решили… Но что ж обо мне?! Ты! Как это удивительно все!.. Пойдем, пойдем ко мне, я тебе покажу!
– Что же?
– Пойдем!
В розовых апартаментах Элен выдвинула ящик комода, достала большую, обитую кожей шкатулку, раскрыла ее, вытащила толстую, дорого переплетенную тетрадь в тисненой золоченой обложке и с торжествующей улыбкой протянула ее Софи.
– Что это? – удивилась девушка.
– Это твои письма ко мне. Из Сибири. Все восемнадцать штук. Всего семьдесят девять страниц. Нравится?
– Да-а… – неопределенно протянула Софи. – Внушительная штучка…
– Штучка?! – возмущенно вскрикнула Элен. – Да это настоящий роман! Все, все над Верой с Матвеем Александровичем плакали! И когда Никанор на нее смотрел… А Кэти – помнишь ее, косенькая? – просто в Машеньку влюбилась! Ты прости, я удержаться не могла, давала девушкам читать… Все говорят, что у тебя лучше, чем у французов. Это, как хочешь, издавать надо…
– Да брось ты! – Софи пренебрежительно отмахнулась.
– Не брошу! – решительно заявила Элен. – Если ты мне право дашь, я с Васей поговорю, он даст совет, куда обратиться. Это – настоящие люди, чувства! У тебя талант!
– Ну уж ты скажешь… – Софи наконец смутилась. – Какой же роман, о чем?
– О любви, конечно! – безапелляционно заявила Элен.
– Да у тебя нынче все о любви! – снисходительно рассмеялась Софи. Она все еще помнила это состояние, хотя и не испытывала сейчас к Элен никакой зависти.
– Но ведь так и есть! – Элен изумленно подняла тонко вычерченные брови. – Все – о любви. А иначе – какой смысл?
