Холодное блюдо в багажнике - [12]

– Нет, тут надо иначе действовать. Мы, ну, или милиция вломятся, а она выбросит улику в окно.

– А почему раньше не выбросила? Даже наоборот… – озадаченно произнёс Никита.

– Вот это вопрос, на который ещё предстоит ответить, – признал Женя.

– Действительно, – кивнул Сёма, – мы, можно сказать, наезжаем не в шутку, а она достаёт из кармана чётки покойного и так непринуждённенько, понимаешь…

Женя, не соглашаясь, помотал головой.

– Ну, положим, не очень и непринуждённенько. Нервничала она всё же.

***

Ещё на лестнице Лев Николаевич Мышенков услышал доносившийся из офиса шум. Что там случилось? Мышенков приоткрыл дверь. Крики, визг, грохот. Впрочем, нечто подобное здесь уже происходило. И не раз. Когда в руководителях такие люди, как Марина Григорьевна, это вполне закономерно. Вернуться на улицу или переждать в туалете, пересидеть, так сказать, шумные события?

Организм высказался в пользу второго варианта, и Лев Николаевич поспешил в туалет, находившийся в трёх метрах от входной двери. Конечно, его могли заметить. Но не заметили. Та же картина, которую он зафиксировал своим зрением перед тем, как скрыться в туалете, безмерно его поразила.

И действительно, где это видано, чтобы подчинённые выламывали дверь, ведущую в кабинет директора?

Мышенков осторожно прикрыл за собою дверь туалета и обернулся. И едва не вскрикнул, неожиданно обнаружив, что он здесь не один.

– Добрый день, Лев Николаич! – приветствовал его Барыбенко. – Я испугал вас?

– Что здесь происходит, позвольте полюбопытствовать? – спросил Мышенков.

– Здесь? Здесь я… Ну, туалет – это такое место, в общем… – Барыбенко ухватился руками за ширинку и подёргал замок молнии на брюках.

– А там?

В эту минуту прозвучал выстрел, затем ещё несколько.

– Вот вам и ответ на ваш вопрос, – подавленно проговорил Барыбенко, лицо которого в одно мгновение покрылось смертельной бледностью. Не покрылось даже, а как бы напиталось.

– Кто?! В кого?! – ужаснулся Мышенков и осмотрелся вокруг. Ему вдруг трудно стало стоять, ему вдруг захотелось куда-нибудь присесть. Да куда тут присядешь? Разве что пройти в кабинку и опуститься на унитаз.

– Кто, я догадываюсь. И в кого, тоже могу предположить, – негромко прошелестел словами Барыбенко, исключительно не соответствовавший сейчас собственному имиджу.

– Ну! – тяжело выдохнул Мышенков.

– В Марину Григорьевну! Эти… которые из «Натурбойла». Их трое. Они ворвались в её кабинет, и вот теперь… Ну, вы сами слышали. При таких торнадо лучше находиться ниже уровня земли.

– Если они её убьют, то… – Мышенков покачнулся и схватился рукой за раковину умывальника.

– Зачистка?! – ужаснулся Барыбенко. – Но я… Но мы же не свидетели! Мы же в это время…

И Барыбенко с неожиданной в данной ситуации резвостью расстегнул ремень, а также пуговицу и молнию на брюках и – в приспущенных до колен штанах, мелькая голой худой задницей, – юркнул за дверь кабинки с унитазом.

Мышенков торопливо последовал его примеру, но затем осознал, что вдвоём они на одном унитазе не поместятся. Ждать своей очереди? Но когда Барыбенко покинет унитаз, то и ему это будет, по сути, не нужно.

Вскоре мимо двери протопали тяжёлыми ножищами несколько человек.

– Они ушли, кажется! – свистящим шёпотом поведал Мышенков.

– Ушли? Да? – выскочил из кабинки Барыбенко, на ходу застёгивая брюки. – Идёмте скорее, Лев Николаевич, надо вызвать милицию и «неотложку».

И он выбежал за дверь.

Выйдя из туалета, Мышенков глянул в направлении приёмной и понял, что сотрудники фирмы находятся за порогом незапертой двери кабинета Бояркиной и что-то бурно обсуждают. Он приблизился и боязливо заглянул вовнутрь, ожидая увидеть труп Бояркиной. А возможно, и не только её труп, ведь выстрелов было несколько.

Мышенков ещё шарил взглядом по полу кабинета, когда перед ним выросла Бояркина и огорошила вопросом:

– Вы где прохлаждались, Лев Николаич, пока нас бандиты расстреливали?

– Я же только пришёл, – пробормотал Мышенков.

– Да что за мужики у нас?! – возмущённо всплеснула руками Бояркина. – Нас тут расстреливают из всех, можно сказать, видов оружия, а мужики наши или на горшке сидят, или чёрт знает где прохлаждаются!

– Марина Григорьевна, организму не прикажешь, как вы знаете. Ведь это же физиология, – оправдывался Барыбенко. – А Лев Николаевич действительно отсутствовал по делам службы во благо нашего общего дела.

И Барыбенко заговорщически подмигнул Мышенкову.

– А вот мы с Людмилой Александровной не прохлаждались и были на месте, на посту, как полагается! – радостно кричала Катя. – И защитили честь фирмы!

– И обратили в бегство супостатов! – спешила дополнить Людмила Александровна.

Барыбенко радостно соглашался:

– Да-да, есть женщины в русских селеньях!

А потом женщины принялись демонстрировать мужчинам выбитую дверь, разбитое стекло и следы от пуль, наперебой рассказывая о страшном событии, исход которого, к счастью, оказался благополучным.

На столе Мышенков увидел те самые чётки, что были найдены в его кабинете и присвоены Бояркиной. Чётки, которые появились в его кабинете после того трагического вечера, когда был задушен бизнесмен Козюков. Решение созрело мгновенно. И, улучив момент, он смахнул чётки в левый карман своего пиджака. Теперь необходимо как можно быстрее смотаться отсюда и избавиться от опасной вещицы. Мышенков направился к выходу.