Холодная закуска - [2]
Адвокатские счета почти мгновенно сожрали все мое сбережения. Не знаю, как я ухитрилась заплатить штраф. Но я не знала, что в рукаве у судьи лежит нечто гораздо худшее, что просто штраф.
Судья Арнольд Джейсон. Красивый, энергичный мужчина, несомненно, привлекательный. Женат, но могу спорить — у него были любовные интрижки. Может, не обязательно в конторе, и не с теми, кто с ним работал, но мужчина вроде него может найти массу возможностей и имеет множество предложений… Я бы удивилась, если б он все их отклонял. И я подумала, что это должно сделать его более благожелательным к людям вроде меня с Джошем.
Но он обрушился на нас с назиданиями, словно ветхозаветный пророк, словно какой-то патриарх, несущий слово Господне жалким грешникам… Да, он выговаривал слово «грех» без малейшей иронии. Мы прегрешили против общества и мы должны получить возмездие.
Когда он впервые произнес слова «общественные работы», я слегка расслабилась. Значит, это не будет тюрьма или банкротство. Я вообразила себя работающей с неполноценными детьми или глубокими стариками, вычищающей за ними судно — что ж, кому-то и это надо делать. Это была честная работа, и я поклялась себе, что не стану жаловаться.
Со своей слегка распутной улыбочкой судья Арнольд Джейсон сказал, что наказание должно соответствовать преступлению. В старые добрые времена, продолжал он — словно был достаточно стар, чтобы помнить! — безнравственный секс имел свои последствия. Женщины держались начеку, страшась беременности. Общество пошло вразнос, когда любому стали доступны контрацептивы.
Последние выборы показали, что великий американский народ тошнит от безнравственности. Многие недавно принятые законы определяют и запрещают неприемлемую активность. Отклоняющееся поведение не должно поощряться, поэтому великий судья Джейсон решил сделать из меня пример.
Я была не первой женщиной, получившей приговор к беременности, но те, что до меня, все были проститутками. В качестве альтернативы тюремному заключению с добавочным бонусом годового бесплатного медицинского обслуживания, с точки зрения большинства законопослушных налогоплательщиков такое «наказание» было больше похоже на отпуск! И оно обладало более длительным эффектом, помогающим реинтегрировать в нормальное общество этих «падших женщин». Хотя большинство из них отдавали детей в другие семьи, некоторые предпочли материнство, и новая ответственность удерживала из на прямой дороге — по крайней мере так говорилось в статье, которая представляла весьма добродетельным этот новый просвещенный подход к пороку. Когда я о нем читала, он казался великим компромиссом между наказанием и реабилитацией.
Но когда я сама оказалась по другую сторону, этот подход почему-то показался совершенно иным.
Компромисс! Мы все страстно стремимся к нему. Идеал магического среднего пути, который хорошо для всех.
Очень долго казалось, что не может быть никакого компромисса между теми, кто выступал за «право выбора», и теми, кто заявлял о неопровержимом «праве на жизнь». Потом криогеника и медицинская технология создали необходимый компромисс. Законодательство немедленно отреагировало. Конфликт был искоренен. Нет больше абортов, женщины имеют право выбора, и одновременно поддержано право на жизнь. Вместо «прерывания» мы имеем «удаление». Крошечные жизни замораживаются в стасисе, пока для них не найдется более желающее лоно, родительский дом.
Это выглядело так просто. Все знают, что гораздо больше людей страстно желают адоптировать[1] детей, чем имеется в наличии здоровых и готовых к адоптации новорожденных — но почему-то этот спрос не перемещался на новых нерожденных. Обычно люди, у которых есть желание и возможности нанять суррогатную мать, хотят ребенка со своим собственным генетическим материалом. С другой стороны, они пытаются приобрести первоклассные яйцеклетки и сперму — у тех, кто может их предложить, и хотят детей на заказ, а не что-то удаленное у беспечных или аморальных женщин.
Да, для новорожденных всегда можно найти дом. Это штука психологическая. Люди, которые не желают адоптировать неизвестно какой эмбрион, иначе реагируют на живого ребенка. Меня уверили в этом даже до того, как зародыш был имплантирован в мою матку.
— Не тревожьтесь, что вам придется оставить ребенка — уже есть любящий дом, который как раз ждет, когда этот маленький родится, — сказал яркоглазый социальный работник с вьющимися волосами. — Если вы от этого чувствуете себя лучше, то в любое время в течении беременности вы можете подписать бумаги на свободную адоптацию. Не желаете ли сделать это прямо сейчас?
Но я не желала делать или подписывать что-либо, что могло бы подразумевать мое согласие с тем, что было сделано со мной. И даже если я не хотела ребенка, ибо не видела способа, как удержание его могло пойти мне на пользу, я все равно сопротивлялась, почти инстинктивно.
Иногда я чувствовала себя крысой в клетке, но я была умной крысой. Моя голова не прекращала яростно работать, чтобы найти способ выпутаться. А если я не смогу выпутаться, то — я была умной и злобной крысой — я хочу, чтобы пострадал кто-то еще.
Некогда, в незапамятные времена Земля отправила своих детей колонизировать другие планеты.Один из кораблей землян совершил вынужденную посадку в мире, почти целиком покрытом водой. Колонистам пришлось расселиться по множеству островков, объединенных в причудливые архипелаги, и вступить в схватку с опасными тварями, обитающими в океане. И тогда из корпуса погибшего корабля люди нарезали крылья…Прошли века и века. Но и поныне крылья, позволяющие стремительно перекрывать расстояние между островами, доступны лишь сообществу летателей, равных самим Правителям планеты.Юная Марис, дочь простого рыбака, не должна даже грезить полетом.Однако кто может запретить ей мечтать – или, если угодно, добиваться, чтобы мечта стала явью?..
«Визитная карточка лежала ровно посередине сверкающего серебряного подноса на столе для газет в холле. Я увидела ее сразу же, как вошла, но предвкушение в ожидании клиента смешивалось с тревогой, поскольку с этим человеком мне придется работать в одиночку. Где же мистер Джесперсон? Мы устали день за днем сидеть дома, ожидая, когда же что-нибудь случится, и утром ушли по разным делам, даже не договорившись, когда вернемся. С моей стороны было нечестно раздражаться на это, знаю, его вины в этом нет. Я могу воспользоваться его отсутствием, чтобы доказать, что я не худший, а может, и лучший из партнеров…».
Она поддела ногтем торчащую щепку. К ее удивлению, отломилась не одна щепка, а целый кусок плохо покрашенного дерева, обнажив внутренность перил — мягкую и пористую, как губка. Сначала ей показалось, что дерево шевелится. Эллен бессмысленно уставилась на него — и поняла, что древесина кишит термитами. Вскрикнув от отвращения, она попятилась при виде этого мира, случайно приоткрывшегося перед ней, тут же вернулась в дом и заперла за собой дверь.
«Один раз вдалеке мелькнула разрушенная ветряная мельница, потом старая усталая кляча грустно посмотрела на них из-за изгороди, потом они проехали мимо нескольких коров, лежавших на поле, а потом — мимо мертвеца в придорожной канаве…».
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.