Холодная война. Свидетельство ее участника - [22]

Между тем именно из этой ложной посылки вытекала главная рекомендация авторов документа СНБ 68 насчет необходимости форсированного всеобъемлющего наращивания военной мощи США и их союзников. Фальсифицируя оценку соотношения военных сил по состоянию на 1950 год, составители документа руководствовались целью, как это позже признал тогдашний госсекретарь Дин Ачесон, «так поразить коллективный разум «высшего руководства», чтобы президент не только смог принять решение, но чтобы это решение было претворено в жизнь».

И, как хорошо известно, они преуспели в этом. Одобрение президентом Трумэном документа СНБ 68 предопределило на многие годы вперед бешеную гонку вооружений в мире. Этого вполне можно было, думается, избежать, если бы в администрации США в ту пору взяла верх предлагавшаяся Кеннаном концепция «сдерживания» Советского Союза преимущественно политическими и экономическими методами, а не главным образом военными средствами, к чему привело принятие документа СНБ 68.

Кстати, начавшаяся в 1950 году война в Корее, которая, говорят, убедила Трумэна в обоснованности анализа и рекомендаций, сделанных авторами документа, в действительности ведь не была частью «планов Кремля», как это изображалось. Сталин серьезно сомневался в разумности действий Ким Ир Сена, благословив их только после того, как последний заручился поддержкой Мао Цзэдуна. Во всяком случае, корейская война не могла служить доказательством правильности утверждений о стремлении Советского государства к мировому господству.

Крайне отрицательные последствия для развития международных отношений с моей точки зрения имело и то, что в рамках рекомендованного авторами документа СНБ 68 политического курса фактически не было места для серьезных и успешных переговоров между Соединенными Штатами и Советским Союзом как по общему урегулированию их отношений, так и по вопросам ограничения вооружений и разоружения. Не рассчитывая, что с помощью переговоров Соединенным Штатам удастся достичь такого урегулирования, которое вело бы к фундаментальным изменениям советской системы, авторы документа допускали использование переговоров с СССР лишь в чисто тактических целях.

У Советского Союза не было своего катехизиса «холодной войны», подобного американскому документу СНБ 68. Но, по существу, наши концептуальные представления того времени были почти зеркальным отражением американских. Справедливо отрицая наличие у нас самих стремления к завоеванию мирового господства, мы подозревали наличие подобных устремлений у США именно через эту призму нам виделись все их практические действия, в том числе в военной области. Не имея агрессивных намерений в отношении к США и их союзников, мы отказывались усматривать оборонительные мотивы в наращивании ими вооружений, считая это бесспорным признаком агрессивных намерений в отношении СССР. Поскольку они рассуждали так же, то возникал заколдованный круг, порождавший все новые витки гонки вооружений с вытекавшими отсюда последствиями как в плане экономического бремени, так и дальнейшего роста напряженности и военной опасности.

Глава 3. ПАМЯТНОЕ О ПРЕЗИДЕНТСТВЕ ЭЙЗЕНХАУЭРА

Большинство моих соотечественников, людей старшего поколения помнят Дуайта Эйзенхауэра и как генерала, командовавшего западным, вторым для нас, фронтом в войне против гитлеровской Германии, и как президента США, который перед уходом с этого поста в январе 1961 года предостерег своих сограждан насчет опасности растущего влияния военно-промышленного комплекса на жизнь страны. Эти воспоминания носят явно положительную окраску. В то же время у многих людей осталась в памяти прискорбная история с американским разведывательным самолетом У-2, сбитым 1 мая 1960 года в районе Свердловска, в связи с чем оказалась сорванной четырехсторонняя встреча на высшем уровне в Париже и визит президента в Советский Союз, намечавшийся на июнь того же года (кстати, учитывая пристрастие Эйзенхауэра к гольфу, в связи с ожидавшимся его визитом в СССР было подготовлено первое в нашей стране поле для игры в гольф).

У тех же, кто занимался Соединенными Штатами профессионально, палитра воспоминаний о Дуайте Эйзенхауэре, занимавшем пост президента США в течение двух четырехлетних сроков с 1953 по 1960 год, естественно, богаче и многоцветнее.

Первый срок президентства, 1953–1956 годы.

Мое первое воспоминание о нем связано со сделанным в ходе избирательной компании 1952 года тогда еще кандидатом в президенты Эйзенхауэром заявлением о том, что если он будет избран, то первым делом отправится в Корею, чтобы продемонстрировать свое стремление к скорейшему окончанию войны там. Так он и поступил, что, как я помню, вызвало положительную реакцию в нашем Министерстве иностранных дел и в высшем руководстве страны.

Дело в том, что, вопреки существовавшему на Западе да и сейчас еще сохраняющемуся мнению, будто Ким Ир Сен начал в 1950 году войну по наущению Сталина, решившего, дескать, «поиграть мускулами» после взрыва советской атомной бомбы, такая трактовка, как уже упоминалось в предыдущей главе, не соответствовала действительности. На самом деле Сталин первоначально пытался отговорить Ким Ир Сена от «похода на Юг», что подтверждается имеющимися в архиве документами. Сталин резонно опасался серьезного осложнения отношений с Соединенными Штатами, чьи войска находились в Южной Корее. Как он понимал, США не смогут остаться безучастными к их судьбе и судьбе южнокорейского режима. Однако после того как Ким Ир Сен заручился поддержкой Мао Цзэдуна, Сталин, не желая, видимо, выглядеть менее «храбрым», чем китайский лидер, не стал дальше препятствовать «походу на Юг», а затем санкционировал и предоставление КНДР военной помощи, включая посылку туда советских летчиков. Поскольку же последующий ход событий полностью подтверждал опасения Сталина, то шаги Эйзенхауэра, направленные на окончание корейской войны, импонировали ему.