Холодная ночь - [61]

Но я хотела иметь возможность выбирать. Я хотела сама решить, кем я стану, какое существование буду вести. Я хотела быть свободной — а теперь все потеряно.

— Отлично, — сказала я и быстро заморгала, надеясь, что она не заметит моих слез. — Помешать тебе я не смогу. Только отпусти Лукаса.

— Бьянка! — воскликнул Лукас.

Я не могла заставить себя посмотреть на него.

Я не сводила взгляда с Черити. Ее темные глаза разочарованно распахнулись, как будто она рассчитывала осчастливить меня тем, что превратит в вампира. Неужели она надеялась, что я отнесусь к этому по-другому? Неужели не понимала, что я ее ненавижу?

— Хочешь заставить меня? И тогда сможешь почувствовать себя сильной, убедить себя, что отняла что-то у Балтазара? Что ж, действуй.

— Она вовсе не девушка Балтазара, — громко произнес Лукас. — Она моя девушка.

Ничего хуже он сказать не мог.

— Твоя? — Черити хлопнула в ладоши. На ее запястье болталась эластичная тесьма с несколькими бусинами — дешевое жалкое подобие моего кораллового браслета. — Бьянка — твоя. Значит, ты — ее.

Я подошла к ней еще ближе, чтобы она перестала на него смотреть.

— Вот только Лукаса сюда не впутывай.

— Как же я могу его не впутывать, если вы принадлежите друг другу? Все, что я сделаю с тобой, заденет его. А то, что я сделаю с ним, заденет тебя.

Она махнула рукой. Шеперд и еще один вампир схватили Лукаса и потащили назад. Лукас сопротивлялся, так сильно заехав Шеперду локтем под ребра, что тот согнулся пополам, и Лукас даже сумел вырваться. На секунду. Я увидела, как его рука метнулась к поясу, где он столько лет носил кол, — просто рефлекс, отголосок жизни, от которой он отказался.

Шеперд уже пришел в себя. К ним присоединился третий вампир. Лукас боролся изо всех сил, но их было больше.

— Что вы делаете? — закричала я, вырываясь от удерживавших меня вампиров. — Отпустите его!

— Его судьбу определишь ты, — пообещала Черити. — Только ты.

— Балтазар говорил, что вампиры никогда не меняются, что это главная наша трагедия. — Было так горько отождествлять себя с Черити, признавать, что скоро между нами не будет никакой разницы. — Это единственная причина, по которой он до сих пор за тебя переживает, Черити. Он верит, что ты не изменилась, а ведь это не так. Ты превратилась в чудовище.

Черити покачала головой:

— Мой бедный братец никогда не понимал меня. Я не изменилась. Я всегда была такой, даже при жизни. — Ее взгляд сделался отсутствующим, она смотрела куда-то в прошлое, на давно ушедших людей. — Просто теперь у меня хватает смелости действовать.

— А он силен! — выкрикнул Шеперд, продолжавший бороться с Лукасом. — Чересчур силен!

Лицо Черити осветилось мечтательной улыбкой.

— У него сила вампира? Ты пила его кровь, Бьянка. И как он, сладкий? Похоже, что сладкий. Я бы не отказалась попробовать.

— Только попробуй укусить его! — произнесла я, и теперь мой голос дрожал. — Только попробуй!

— Если я его укушу, и выпью всю его кровь, и он умрет, — нараспев заговорила она, — Лукас станет вампиром. Тогда ты умрешь охотно? Чтобы соединиться со своим любовником?

Я ее ударила. Голова Черити дернулась, и окружавшие нас вампиры застыли на месте, будто не веря, что кто-то посмел поднять руку на Черити. Она прижала хрупкую ладонь к щеке, запылавшую от моей пощечины, а в остальном повела себя так, словно ничего не случилось.

— Ты еще попросишь меня принять тебя в мой клан, — сказала она. — Ты будешь меня умолять.

— Да с чего ты решила, что я когда-нибудь… — Я осеклась, осознав, почему она так думает и что собралась сделать.

— Ты будешь умолять и сама подставишь мне горло, — прошептала она. — Если нет, я убью твоего мальчика.

Лукас все еще пытался вырваться, но его держали крепко. Кто-то из вампиров обмотал его запястья и щиколотки скотчем, и Шеперд закинул Лукаса себе на плечи, будто это даже не человек, а просто мешок.

— Давай вверх, — скомандовала Черити. Шеперд с Лукасом на плечах начал подниматься на трамплин для прыжков в воду. Черити подошла к самому краю пустого бассейна. Я последовала за ней, не в силах понять, что происходит, но заглянула внутрь, и у меня свело желудок. Бледно-голубая поверхность была жутко заляпана кровью, пятно на пятне, уже забуревшие от времени. Заметив выражение ужаса на моем лице, Черити зашептала:

— Иногда они нас утомляют, и тогда мы даем им шанс уйти отсюда. Мы говорим: если выживут после падения, мы их отпустим. Так забавно смотреть, когда они стоят на трамплине. Плачут, кричат, умоляют, но в конце концов все до единого решают прыгнуть. Обманывают сами себя, думают, что у них есть шанс. А потом падают. Так неаккуратно! И столько впустую пролитой крови.

— Ты омерзительна, — сказала я.

— Иногда они умирают несколько часов. Дней. Один бедный глупец хныкал там внизу почти неделю. Как по-твоему, сколько времени будет страдать Лукас? — Темные глаза Черити заблестели от удовольствия при воспоминании о мучениях других. — Умоляй!

— Все равно ничего не получится. Я не могу стать вампиром, пока не отниму чью-то жизнь.

— Если я выпью твою кровь — если я выпью ее достаточно много, — ты будешь так отчаянно ее хотеть, что нападешь на первого же человека, которого увидишь. Обещаю, что не подпущу тебя к твоему дорогому мальчику, хотя в том состоянии тебе будет совершенно все равно.