Холод смерти - [68]

— Мне очень хотелось, чтобы было так... Но, к сожалению...

— Но каким образом Роя можно было шантажировать? Он вел безупречный образ жизни. Я его мать. Уж я-то знаю.

— Возможно, но дело в том, что к разным людям предъявляются разные требования. Руководитель колледжа должен быть невинен, как голубь. Скажем, неудачный брак может серьезно повлиять на университетскую карьеру, о которой вы мне только вчера говорили.

— Неудачный брак? Но ведь Рой никогда не был женат.

— Боюсь, вы ошибаетесь. Вам о чем-нибудь говорит имя Летиция Макреди?

— Нет.

Она лгала. Не успел я произнести это имя, как все ее личико сморщилось, глаза сузились, оставив на лице лишь две черные точки, губы сжались. Я подумал, что ей известно это имя и к его обладательнице она испытывает жгучую ненависть, а может быть, даже боится ее.

— Миссис Брэдшоу, это имя что-то значит для вас. Эта женщина была вашей невесткой.

— Вы сошли с ума. Мой сын никогда не был женат. — Она говорила с такой силой и убежденностью, что на мгновение я даже заколебался. Вряд ли Арни мог допустить ошибку — такое с ним редко случалось, и все же, может, существовал однофамилец Роя Брэдшоу. Нет, ведь Арни разговаривал с его адвокатом в Рено и должен был убедиться в том, что речь идет именно об интересующем меня лице.

— Для того чтобы развестись, необходимо заключить брак, — произнес я. — Несколько недель тому назад Рой получил в Рено свидетельство о расторжении брака. Он провел в Неваде полтора месяца, устраивая это дело, с середины июля до конца августа.

— Теперь я наверняка знаю, что вы сумасшедший. Все это время он провел в Европе, и я могу доказать это. — Она поднялась, хотя ноги плохо слушались ее, и направились к секретеру XVIII века, стоявшему у стены. Вернулась она с пачкой писем и открыток. Руки ее тряслись.

— Вот! Это он посылал мне. Можете сами убедиться, что в это время он был в Европе.

Я принялся рассматривать открытки. Их было около пятнадцати, и расположены они были в хронологическом порядке: Тауэр (отправлено из Лондона 18 июля), Библиотека имени Бодлея (Оксфорд, 21 июля), Йоркский собор (Йорк, 25 июля), Эдинбургский замок (Эдинбург, 29 июля), Аббатский театр (Дублин, 6 августа), «Край Земли» (Св. Айвз, 8 августа), Триумфальная арка (Париж, 12 августа) и так дальше по Швейцарии, Италии и Германии. Я прочитал открытку из Мюнхена (вид Английских садов, отправлена 25 августа).

Дорогая мамочка!

Вчера посетил резиденцию Гитлера на Берхтесгаден — красота пейзажа омрачается ассоциациями, которые вызывает это место. А сегодня, ради разнообразия, отправился автобусом в Обераммергау, где разыгрываются Страсти Христовы. Я был потрясен почти библейской простотой жителей. Вся эта область Баварии буквально напичкана маленькими очаровательными церквушками. Как жаль, что ты не можешь насладиться этим видом вместе со мной! Очень огорчен известием, что твоя компаньонка оказалась такой неуживчивой женщиной. Ну, как бы там ни было, лето скоро кончается, и я с нетерпением жду, когда все европейские красоты останутся позади и я буду дома.

С любовью

Рой

Я повернулся к миссис Брэдшоу:

— Это почерк вашего сына?

— Конечно. Я не могу ошибиться. Все эти письма и открытки написаны им.

Она помахала письмами перед моим носом. Я бросил взгляд на датировку марок: Лондон — 19 июля, Дублин — 7 августа, Женева — 15 августа, Рим — 20 августа, Берлин — 27 августа, Амстердам — 30 августа. Я взял последнее («Дорогая мамочка! Пишу наспех, скорее всего, когда придет это письмо, я уже буду дома. Мне так понравилось твое письмо о черных дроздах...»), но миссис Брэдшоу вырвала его у меня из рук.

— Я прошу вас не читать этих писем. Мы с сыном очень близки, и ему не понравится, если он узнает, что я показывала их постороннему человеку. — Она собрала все письма и открытки и закрыла их на ключ в секретере. — Надеюсь, теперь вы понимаете, что Рой не мог быть в это время в Неваде.

Несмотря на всю уверенность, в ее голосе звучал вопрос.

— Вы писали ему? — спросил я.

— Да. То есть я диктовала письма мисс — как ее там? — кроме пары случаев, когда меня не так мучил мой артрит. Этим летом со мной жила компаньонка — медсестра. Ее звали мисс Вэдли. Особа, полностью сосредоточенная на себе.

— Письмо о черных дроздах писали вы сами? — снова прервал ее я.

— Да. В прошлом месяце у нас было настоящее нашествие дроздов. Это было даже не письмо, а, скорее, фантастический рассказ о дроздах, запеченных в пироге.

— По какому адресу вы послали это письмо?

— По какому адресу? Кажется, в Рим, срочной почтой в Рим. Рой перед отъездом записал для меня свой маршрут.

— Он должен был быть в Риме двадцатого августа. Ответ на ваше письмо о дроздах послан из Амстердама тридцатого августа.

— У вас потрясающая память, мистер Арчер, только я не очень понимаю, к чему вы клоните.

— Между получением письма и отправкой ответа промежуток в десять дней — этого времени достаточно на то, чтобы получить письмо в Риме, послать его авиапочтой Рою в Рено, получить его ответ в Амстердаме и переслать его вам.

— Какая чепуха! — Между тем она уже почти верила. — Зачем ему надо было бы обманывать мать?