Холод Малиогонта - [36]

- Да держите же крепче! Что он, как юла!..

Совет доктора запоздал. Извернувшись, Александр ударил Губина пяткой, освободившейся рукой вырвал из груди скальпель и мазнул окровавленным лезвием по перекошенному лицу хирурга. Случилось ужасное. Щеки доктора поплыли багровым тестом, подбородок и нос съежились, утонув в безобразном месиве, гноем хлынувшим через рану. По-волчьи взвыв, хирург отшатнулся от стола. Не теряя времени, Александр спрыгнул на белый линолеум и заметался в поисках выхода. По пути сшиб поднимающегося с пола Губина. Правда, теперь было уже совершенно очевидно, что это никакой не Губин. Костлявое существо размахивало неестественно длинными конечностями, желтая плоскость лица оказалась лишенной и глаз, и рта. Паучьи пальцы ринулись к ноге беглеца, но Александр успел отскочить к ширме. Там же сама собой отыскалась и дверь.

- Хватайте же его!..

Но он уже, вышибив дверь плечом, выбегал на улицу...

Город нежился в объятиях ночи. Задавая работу завтрашним дворникам, снежное крошево густо осыпалось на тротуары. Не чуя под собой ног, Александр мчался к своему дому. К счастью или к несчастью, прохожие не попадались, и о дикарском виде можно было не тревожиться. Куда больше его беспокоила рана в груди. В кривом незнакомом переулке, зачерпнув пригоршню снега, он, как мог, попытался стереть кровавые разводы. Дело продвигалось медленно, и он перепачкал уже целый сугроб, когда кто-то тихо позвал его по имени. Сжав кулаки, следователь обернулся. Ступая легко, как ангел, почти не оставляя следов, к нему приближалась обнаженная Регина. Чудо, изваянное из мрамора, девушка, заставляющая задерживать дыхание. Она двигалась уверенно и грациозно, чуть покачивая точеными плечиками. Маленькие упругие груди почти не колыхались, кожа отсвечивала странной голубизной. Пораженный, Александр застыл на месте, забыв вытряхнуть из ладони потемневший от сукровицы снег.

- Регина, ты?..

Она улыбнулась ему. Спокойно и доброжелательно.

- Как ты здесь очутилась?

- Случай, - она махнула кистью. Плавно, словно в танцевальном па. - И вполне объяснимый. Я живу неподалеку.

- Вот как? Я и не знал, - глупо пробормотал Александр.

- Может, зайдешь?

- Зайти? Прямо вот так? - только сейчас он в полной мере осознал, что одежды на нем нет. Стыдливо прикрывшись, залепетал: - Видишь ли, кое-что случилось, и я...

- Пойдем, - ледяными пальцами Регина взяла его за руку, повела за собой.

Уже через каких-нибудь десять минут с полотенцем вокруг бедер Александр управлялся на кухне с чайником. Его еще трясло от холода. Рана на груди была заклеена пластырем, а Регина отправилась в спальню поискать что-нибудь из одежды.

- Саша! Я...

Должно быть, так кричат подстреленные журавли. Опрокинув закипающий чайник, Александр бросился в комнату.

Она стояла в дверях, держа потертый на локтях пиджак, с болезненным изумлением прислушивалась к чему-то, что, возможно, происходило внутри нее.

- Что с тобой, Регина?

- Я... Мне плохо. Только я не понимаю...

- Голова? Сердце? Только скажи!..

- Не знаю. Тебе не надо было ходить в эту гостиницу!

- При чем здесь гостиница?

Регину сотрясла дрожь.

- Там, на улице, было хорошо, а здесь жарко. Очень жарко... - Выронив пиджак, она бессильно прислонилась к косяку.

- Ты должна лечь! И чаю горячего... - Александр шагнул к девушке и остановился. По щекам Регины текли слезы. И не только по щекам. Они текли по всему телу девушки, сливаясь в крохотные ручейки, образуя на полу синеватую лужицу.

- Регина!..

- Саша! Я... - рот девушки исказился в беззвучном крике. Глаза потускнели, стали стремительно выцветать. Она превращалась в стекло, в тающий лед. С ужасом Александр взирал на ее руку. Пальцы, цепляющиеся за ручку двери, превращались в тонюсенькие прутики. Мгновение, и кисть с хрустом обломилась. То, что еще недавно было Региной, рухнуло на ковер, разбившись в холодные брызги. Голубоватой волной вода устремилась к его ногам. Что-то начинало твориться с полом. Он прогибался, опасно поскрипывая, ему вторили чернеющие стены. Александр шагнул назад и провалился. Фонтаном вода хлынула следом, неся с собой мутную известь, обломки бетона и кухонную утварь. Он уже захлебывался, когда пенный водопад выбросил его на сушу. Кинжальным взмахом тишина перерезала нить звуков. Александр открыл глаза и с облегчением убедился, что лежит у себя в квартире на диване.

На этот раз лаборанты встретили его без всегдашнего зубоскальства. Усадив на шаткий стул, вежливо попросили обождать. Подозрительно, хотя и приятно. Мило, пусть и непривычно. Скупо поблагодарив, Александр с покорностью сложил руки на коленях. Подобное положение дел ему было знакомо. Иннокентий Павлович любил потомить просителей. Печальный факт бюрократии, бороться с которым было абсолютно бесполезно. Лаборанты были нужны органам. Их мнением дорожили, от скорости и качества их работы зависело порой слишком многое.

Александр приблизился к окну. Здесь, как и прежде, хозяйничал ветер. Посланник августа не нуждался в отдыхе. Наделенный гибким телом змеи-невидимки, он кружил возле домов, ероша кусты и деревья, драконьим хвостом бил по жестяному надорванному краю крыши, заставлял парусить сохнущее во дворах белье. В подворотне туповато потявкивала дворняга. Кто-то лениво швырял в нее камешки.