Хольмганг - [6]

Гордый Остров издревле был одним из таких мест. Раньше он поднимался на громадную высоту, и поединщик, позволивший обратить себя в бегство, оступившись, разбивался об воду. Потому остров и прозвали Гордым. И лишь самые отважные викинги соглашались биться на земле, беспощадной к трусам. Но со временем характер у Гордого Острова смягчился. Его берега остались так же круты, и добраться до площадки для состязаний можно было лишь с помощью верёвочной лестницы, подвешенной сотни лет назад первыми поединщиками, и одному Одину известно, как они это сделали. Но только лестницу пришлось сильно укоротить, потому что если раньше Гордый Остров карал трусов немедленной смертью, то ныне, когда хольмганг проводился без кольчуг, падение с высоты, на какую остров теперь выступал из воды, хорошему плавуну грозило всего лишь непродолжительным купанием и, разумеется, несмываемым клеймом нитинга.

Нитинг – слово, каким сыны фиордов сотни лет называли тех, с кем не хотели знаться. Слово, за которое викинг способен снести голову родному брату. Ибо трусость – качество, несовместимое с мужским званием. И кто знает, быть может, Гордый Остров, прекратив убивать робких воинов, оставляя жить с клеймом вечного труса, не подобрел, а, наоборот, обрёл настоящую жестокость.

Со спора о том, почему Гордый Остров уже не такой, как раньше, и началось путешествие Олафа-руса. На его глазах Гуннар Поединщик из Страны Льдов осмелился состязаться в искусстве убеждать людей не с кем-нибудь, а с самим Флоси Среброголосым.

Бывалый хольмгангер не любил Флоси – скальд выставил его в недавней саге в не вполне приглядном виде. Певец не сказал ни слова лжи, но по мысли Гуннара мог бы утаить часть правды, тем более что Поединщик, едва узнав, какую Флоси готовит сагу, через надёжных людей предлагал ему за молчание много звонкого золота и дорогих каменьев, но Флоси ответил отказом. И вот спустя полтора года после события, оставившего тёмное пятно на репутации Гуннара как честного воина, он, наконец, встретился лицом к лицу с тем, кто его так ославил.

Гуннар не мог вызвать Флоси на поединок. И не потому, что плохо владел копьём – любимым оружием бродячего скальда. В конце концов, пусть выбор оружия и принадлежит вызываемому, но тот чаще всего называет орудие убийства, хорошо знакомое вызвавшему, дабы не давать поводов усомниться в своей доблести. Именно поэтому незнакомый старик, забывший на чужой земле не все традиции северных народов, когда Олафу-русу пришёл вызов от оскорблённого Адилса Непобедимого, выбрал за него два меча, хотя русу было выгоднее драться одним.

Гуннар понимал – даже если выбор и будет принадлежать Флоси, он не выберет копья, зная, что противник не дружит с древковым оружием. А, значит, шансы Поединщика разделаться со Среброголосым, на первый взгляд, были неплохи. Но послать вызов без повода, если ты не скальд, которому Один, как известно, открывает больше, чем простым смертным, равно прослыть умалишённым.

Конечно, можно было самому спровоцировать Флоси на вызов, но Гуннар знал, что за оскорбление, нанесённое Среброголосому, обидчика просто растерзают на части. Причём неважно, в каком племени произойдёт конфликт. Флоси выбрал дорогу бродячего скальда, а, значит, в любом уголке сурового Севера имел друзей, кроме, разумеется, родного фиорда. Родное племя всегда недолюбливает тех, кто вместо того, чтобы прославлять соплеменников и клеймить их врагов, сочиняет правдивые саги, разделяя героев не по цвету волос, глаз или материнскому языку, а лишь по одному признаку: ведут они себя как подлецы или как достойные люди?

А если даже Гуннар бросит вызов и одержит достойную победу, то в открытую мстить совершившему убийство в честном поединке, никто не станет. Однако сколько сыновей фиордов будут отказывать ему в помощи там, где до этого не отказывали?.. А сколько хольмгангеров попытаются заработать вызов от того, кто убил их любимого сказителя?..Тех самых бывалых хольмгангеров, живущих только поединками и встречу с которыми на Ореховом поле он, умеющий трезво оценивать свои силы, видит лишь в страшных снах.

Другое дело, пошли Флоси вызов сам безо всякого повода, как он сделал это с Ваги Острословом, неожиданно для последнего. Тогда, если скальд погибнет, считается, будто он умер по собственному желанию, получил от Одина послание с одним словом «достоин» и просто выбрал достойного воина, чтобы через его оружие попасть в Валгаллу. Но Гуннар Поединщик знал – от Флоси Среброголосого он такого подарка не дождётся никогда.

И перечисляя в голове причины, по которым бродячий скальд не может познакомиться с его мечом, Гуннар не забыл главную. Если он будет искать ссоры с Флоси, то станет посмешищем ещё до того, как эта ссора закончится чьим-нибудь вызовом. Все будут понимать, что Гуннар обиделся на ту самую сагу, и хохот над ним прокатится от края до края земли викингов. Поэтому всё, что мог Гуннар сделать, это утешиться мыслью, что песен, где он предстаёт безупречным бойцом, всё-таки больше. Да ещё попытаться на глазах у людей переспорить обидчика.

И Олаф-рус, имевший знакомство с Гуннаром до того, как они пожелали друг другу здравия на корабле старика, не назвавшего ни имя, ни племя, поразился тому, как поглупел бывалый хольмгангер за время разлуки. Ибо только редкостный болван сталкивается в словесной битве с тем, кто не только знает больше слов, но и умеет ими пользоваться не хуже, чем опытные воины мечами и копьями.