Хольмганг - [2]

– Разве не главное, чтобы он оказался достойным бойцом? Вспомни легенду о гноме, что захотел стать равным самому Тору, и не стремись узнать все тайны.

– Хорошо. Ничего не знаю об Эрике Одержимом, но верю тебе, что он славный воин. А кто сразится с копьём Ваги Острослова? Ваги хоть и владеет прямым оружием, но мысли его кривы и туманны, а язык ранит больнее зазубренной стрелы. Он хитёр как лиса, которой опалили хвост, и справиться с ним будет тяжелей, чем с его мощным, но не слишком умным старшим братом.

– Не беспокойся. В этот раз Ваги не сумеет обмануть бдительность противника злыми словами. Бродячий скальд Флоси Среброголосый носит меж зубов не менее острый язык. Он…

– Не продолжай. О Флоси из племени свейнов нет нужды много говорить, ибо одно это имя говорит само за себя! Свейны, как ты знаешь, держат в данниках племена карелов. Сейчас карелы – слабый народ, но некогда их предки, как я слышал, могли песнями сворачивать горы и осушать реки, побеждать великанов и укрощать чудовищ. Не знаешь ли ты, старик: правда то, что мать-карелка передала Флоси часть той чудодейственной силы, и теперь его голос подобен серебряному ручью в чаще волшебного леса?

– Не знаю. Но знаю, что если он выживет в хольмганге, что не вызовет моего удивления, ибо как все хорошие скальды железом Флоси сразил не меньше врагов, чем словом, то именно он сложит сагу о победе над Чёрными братьями. И это ещё одна причина согласиться на моё предложение. Ведь ты же хочешь попасть в сагу самого Флоси Среброголосого?

– О Флоси больше не будем. Я даже не спрашиваю, как ты уговорил его выйти на хольмганг против тех, про кого он сочинил несколько песен. Но кто будет моим третьим собратом по поединку?

– Гуннар Поединщик из Страны Льдов.

– О!.. Про этого воина я не буду тебя спрашивать, потому что доподлинно знаю – Гуннар после службы в варяжской страже Империи полюбил сверх меры нежных женщин и хорошие вина. С каждым днём его душа требует всё больше и первых, и вторых, поэтому за кусок золота он будет драться с кем угодно и когда угодно. «Хольмгангер» или «хольмгангман» зовут таких людей в моём племени и во многих соседних. Людей, что тропе честного разбоя и великой войны предпочли дорогу поединков по правилам. Я помню его, хотя он вряд ли узнает меня. Хм, не люблю этого человека, но ради Флоси Среброголосого готов простить соседство с Гуннаром Поединщиком. Но я не понял: зачем тебе я? Уж не собираешься ли ты меня выставить на бой с самим Адилсом Непобедимым?!.. Клянусь молотом Тора, что не боюсь Адилса, но… я же ещё не продолжил род.

– Почему ты думаешь, что не справишься с Адилсом Непобедимым? Разве это не ты ещё мальчиком отличился в настоящем бою, пока Адилс оттачивал мастерство в дружеских поединках? Разве это не ты проливал кровь в стране Шарлеманя, когда Адилс перешёл от дружеских поединков к хольмгангам?

– Адилс тоже был на настоящей войне.

– Всего один раз, не считая отражения нашествия. А сколько раз воевал ты? А если ещё и вспомнить, что вы почти ровесники.

– Законы хольмганга – это законы хольмганга. Когда ярлы и конунги северных фиордов воюют между собой, мы иногда дерёмся по правилам поединков на малых островах, но я больше принимал участие в набегах на чужие народы, где правило одно: убивать, пока не убили тебя… Нет, я не смогу быть достойным противником. Я столь редко обнажал меч на хольмганге, что почти забыл его правила, а Адилс дерётся только так. Нет, старик. Самому свирепому медведю густых лесов не видать успеха в схватке с медведем вечных льдов, лучший волк чёрной стаи всегда одолеет лучшего волка серой, и силам каждого воина есть свой предел. Ты ошибся. Или отложи хольмганг на несколько лет, пока я не найду достойную женщину и не зачну сына, или уходи из земли северных русов и больше не возвращайся. Я – не тот, кто тебе нужен.

Олаф дал понять, что сказал последнее слово, но старик не спешил уходить. Олафу было неприятно, что он так и не назвал ни имени, ни племени, словно за долгие годы службы в войсках Империи забыл и первое, и второе. Впрочем, молодой рус уже разгадал тайну этого человека. Но не спешил открывать то, что подсказала привычка вслушиваться в слова. Несколько раз подобная зоркость уха спасала Олафу жизнь, а обыкновение до поры до времени ничего не говорить о своих подозрениях помогло спастись и друзьям.

Старик пригладил длинную бороду, смерил крепкую молодую фигуру Олафа хитрым взглядом и сказал:

– И всё-таки ты примешь участие в этом хольмганге.

Такая уверенность не понравилась Олафу. Он не рабских кровей, чтобы позволять собой распоряжаться кому бы то ни было. За такое отношение молодой викинг мог изувечить любого. Но в этот раз Олаф из племени Рус ответил словами. Он дал понять старику, что знает часть его тайны, но не раскрыл, что ему известно всё. Или почти всё.

– Старик, это твоя месть. Да, ты слишком дряхл, чтобы драться самому, и не имеешь ни любящего сына, ни молодого брата, ни верного друга, чтобы кто-то вступился за тебя, а потому ищешь бойцов, способных одолеть Марви и его стаю в честном хольмганге. Ты не назвал своего племени, но.