Холм демонов - [18]

— То есть вы предполагаете, что убийство князя Владимира — тоже дело рук господина Каширского и его зомби? — спросил майор.

— Боюсь, что все не так просто, — с сомнением покачал головой детектив. — Действительно, «почерк» исполнителя идентичен с Рогатиным, но это не Рогатин.

— Почему? — удивился Селезень.

— Рогатина позже удалось раззомбировать, и он вернулся в Москву.

— Да, здесь он никак не мог оказаться, — подтвердила Чаликова. — Но, может быть, это другой зомби, так сказать, местный?

— Все может быть, — не стал спорить Василий. — Но если самого Каширского нет сейчас в Царь-Городе, то должен быть кто-то еще, кто указывает зомби, где, когда и кого нужно «убрать». И вообще, господа, утро вечера мудренее. Давайте хорошенько выспимся, а уж утром, на свежую голову…

Однако в коридоре Надя остановила Дубова:

— На одну минуточку, Васенька. У меня для вас есть сообщение.

— Вот как? — немного удивился детектив. — В таком случае, давайте пройдем ко мне в комнату.

— Лучше ко мне, — предложила Чаликова.

— Ну что ж можно и к вам, — вздохнул Дубов.

— Дело в том, что князь Владимир — это как раз тот тип, который в Боярской Думе всех поливал из ковша, — без предисловий сообщила Надя, когда они оказались одни в комнате.

— Ну, тогда ничего удивительного, что его постиг столь печальный конец, — кивнул Дубов.

— Дело не в этом. Позже, когда мы с ним разговорились в кулуарах, он пригласил меня на рандеву. Я, конечно, решительно отказалась, а он так нагло заявил: «Вечером я буду ждать вас под крыльцом в доме Рыжего. Там я задеру вам юбки и покажу, на что способен член Боярской Думы!». Я, конечно, послала его подальше, но он, как видно, сдержал свою угрозу. Не в смысле задрать юбки, а в смысле ждать под крыльцом.

— Значит, князя Владимира сгубила его же собственная похотливость, — удовлетворенно отметил детектив. — Да, но не сам же он затолкал себе в глотку кусок мыла? Значит, убийство произошло под крыльцом, то есть труп туда никто не подсовывал, а он сам себя туда доставил. Но кто его задушил? — задумался Василий. — Наденька, кто-нибудь присутствовал при вашей беседе с князем Владимиром?

— Ну да, чуть ли не половина Думы. Он ведь просто бравировал собственным непотребством!

— Это еще больше осложняет дело. Ну ладно, идемте спать. А уж завтра приступим к настоящему следствию.

Но Надя мягко удержала его за руку. В ее глазах читалась неуверенность.

— Наденька, вы хотите мне еще что-то сказать? — Василий наклонился к самому ее лицу, заглядывая в большие темные глаза.

— Мне страшно, — тихо прошептала Чаликова.

— Наденька, не бойся, я же рядом с тобой, — осторожно обнял ее Василий. — И я буду все время рядом с тобой. И я перегрызу горло всякому, кто причинит тебе зло.

— Васенька, не в этом дело, — всхлипнула Надежда, уткнувшись в его крепкое плечо. — Мы в чужом мире. Совсем чужом. И неизвестно, вернемся ли обратно.

— Вернемся, — твердо сказал Василий, хотя и у самого от такой мысли на сердце заскребли кошки. Но его уверенный тон все-таки несколько успокоил Надю. Она последний раз всхлипнула, смешно, как девчонка, шмыгая носом. И жарко шепнула в его ухо:

— Васенька, не уходи сейчас, побудь со мной.

— Я не ухожу, моя милая, я с тобой, — погладил ее по шелковистым волосам Василий.

— Я хочу, чтобы ты всегда был со мной, — страстно шептала Надежда. — Чтобы ты трогал мои волосы. Прикасался к моим рукам. Обнимал меня. Нет! Крепко сжимал меня в своих объятиях. Крепко. Очень крепко. Так, чтобы весь мир сжался в твоих объятиях. И мы с тобой одни на целом свете.

— И мы одни на целом свете, — как эхо, отозвался Василий.

И поцелуй завершил их сумбурный разговор. В темной горнице. Посреди иного мира, в ином измерении. Двое любящих слились в нежных объятиях. И какое дело любви до пространства и времени.

* * *

Когда утром Василий, сладко потягиваясь после недолгой ночи, вышел на роковое крыльцо, там уже находился глава сыскного приказа. Правда, на этот раз он был без своих помощников.

— Ну, Пал Палыч, что-нибудь прояснилось? — спросил Дубов.

— Ничего, Василий Николаич, — признался Пал Палыч, — полная непонятица.

— Да уж, у вас, наверное, не так часто убивают деятелей столь высокого полета, — заметил Василий.

— Какое там! — фыркнул глава приказа. — Чуть не каждую неделю — то кого-нибудь из бояр зарежут, то в Кислоярку столкнут, а то и отравным зельем обпоят… Ну да все это дела житейские, но чтобы так вот — сунуть в глотку кусок мыла, да под крыльцо, да еще в тереме самого Рыжего, да средь бела дня… — С этими словами Пал Палыч полез под крыльцо. — О, да тут кое-что есть!

— Вещдоки? — деловито спросил Василий.

— Что-что?

— Ну, вещественные доказательства.

— Да нет, не совсем. Я вижу, тут на земле ясные отпечатки сапог, именно таких, какие были на покойном князе Владимире, и еще круглое углубление… Как будто он тут вначале не лежал, а сидел.

— А если он кого-нибудь там ожидал? — осторожно, чтобы ненароком не впутать в это дело Чаликову, предположил Дубов.

— Да, похоже, что так. И этот кто-то явился на свидание не с самыми добрыми намерениями. — Пал Палыч вылез из-под крыльца. — Значит, на покойного напали либо внезапно, со спины, либо убивец — человек, которому он всецело доверял, или, скажем так, от которого не ожидал нападения.