Хокуман-отель - [37]

– Мэй Ин. Ты меня очень расстраиваешь.

Она упорно молчала, отвернувшись.

– Ты все поняла, Мэй Ин?

– Да, Исидзима-сан. Я все поняла.

Гарамов положил на колени сверток с комбинезонами и впервые почувствовал, что отчаянное напряжение, связанное с почти стопроцентной возможностью смерти или плена для всего экипажа, спало. Нет, он еще не верит, что они могут не только взлететь, но и долететь к своим. Но он почти допустил такую невероятную возможность – возможность подняться в воздух. И эта надежда возникла в нем сейчас впервые. Впервые после того, как их «Дуглас» был обстрелян в ночном небе. Ясно, что Исидзима ведет какую-то двойную игру. Пусть так, сейчас это обстоятельство его нисколько не смущает. Пока – хотя он даже еще не понимает, что будет делать и как действовать, когда самолет поднимется в воздух, – у него нет никакого сомнения, что Исидзима кровно заинтересован в том, чтобы попасть на их самолет и взлететь вместе с ними. Что будет дальше? Исидзима посадит на самолет своих людей? Пусть. А дальше? Сам же Исидзима и будет первой гарантией того, что они улетят. А там, в воздухе, у него с Исидзимой будет другой разговор. Гарамов покосился на Бунчикова: с семеновцем, который был к нему приставлен, он уже перекинулся парой слов, когда сидел в дежурке. Себе на уме, жилист, похож на хорошего хозяина, наверное, из казаков. Бунчиков осторожно тронул пальцем висячие черные усы:

– Что прикажете, господин Гарамов?

Второй официант, японец, сидит молча, не обращая на них никакого внимания. Ведет себя так, будто ничего не знает. Кажется, новичок. Гарамов понял это тогда, когда Хиноки с Исидзимой вошли в дежурку.

– Подъедем к самолету, – негромко сказал Гарамов.

Бунчиков повернулся к водителю, передал ему по-японски просьбу Гарамова.

Кивнув, водитель тронул ручку скорости. Машины стали разворачиваться. Почему же так странно ведет себя этот второй официант, Хиноки? Очень похоже, что он раньше не знал Бунчикова. A в каких случаях люди ведут себя так? Они что – враги? Поссорились? Или из разных группировок? Значит, Хиноки внедрен? Пожалуй, это ближе всего к истине. Только для чего? Неясно, но, кажется, это так.

– Прикажите им не подъезжать вплотную. Пусть остановится метров за двадцать до самолета, и начнем сгружать.

Бунчиков кивнул и бросил водителю:

– Остановитесь, не доезжая самолета.

Вездеход развернулся и медленно двинулся по узкой полосе песка. Они проехали мимо розария, чуть не задев бортом растущие с краю кусты роз. Миновали причал с катерами, вышку. Когда до самолета оставалось метров двадцать, Бунчиков тронул водителя за плечо: вездеход встал, зарывшись колесами в песок. Захрипев, остановился сзади бензовоз. Бунчиков прикинул расстояние до самолета, покачал головой:

– Пожалуй, лучше подъехать ближе, господин Гарамов. Как вы считаете?

– А вы как считаете? – спросил он, глядя на Хиноки.

Тот пожал плечами.

– Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь.

Подойдя к самолету, он незаметно оглядел рощу. Там сейчас как будто никого не было. Дверь уже открывалась, и он встал на нижнюю ступеньку трапа. За дверью сидели на корточках штурман и бортмеханик.

– Капитан, не высовывайтесь. Держите сверток, здесь комбинезоны.

Бортмеханик ловко подхватил сверток.

– Какие еще комбинезоны?

– Обыкновенные. Пусть весь экипаж переоденется.

– И военврач? – спросил штурман.

– Военврач тоже. Японцы не должны видеть ни советскую форму, ни раненых.

– Ясно.

– Младший лейтенант, кто из экипажа нужен здесь внизу, чтобы начать заправку? Вас достаточно?

– Вполне.

– Тогда переодевайтесь первым, при этом не забудьте закрыть двери. Быстро вылезайте вниз – начинаем ремонт и заправку. Когда спуститесь, без меня ни на какие вопросы не отвечать. А вы, штурман, передайте экипажу: демаскировка смерти подобна.

Вернувшись к машине, Гарамов показал водителю вездехода: подъезжайте. Пока машины, трудно разбрасывая песок, брали с места, пока подъезжали, пока медленно разворачивались, сзади подошел бортмеханик. Сказал на ухо:

– Солдаты – кто?

Капрал остановил машину, вытащил бухту резинового шланга.

– Бунчиков, помогите! – крикнул Гарамов. Шепнул: – Один водитель, другой, вот этот, пожилой – сварщик. Покажите ему, как заделать бензобак.

– Попробую.

Рядовой уже спрыгнул, подошел под крыло, задрал голову.

– Чего это они для нас? – тихо сказал бортмеханик. – Зачем стараются?

– Ничего. Вызваны по приказу японского генерала.

– Как это вам удалось?

– Слушайте, любезный. – Гарамов посмотрел на бортмеханика. – Вы что, особо любознательный? «Как это мне удалось»… А как вам удалось плюхнуться на пляж без капли бензина? Запомните и передайте остальным: по званиям друг друга не называть, со словами «товарищ» не обращаться, и вообще вести себя так, чтобы нельзя было понять, что это советский самолет. И не задавать глупых вопросов.

– Извините, товарищ капитан. Понял.

– «Понял»… Скажите лучше, медсестра перевязку закончила?

– Закончила. – Бортмеханик задрал голову, вместе с солдатом изучая пробоины. По его лицу было ясно, что он наконец занялся любимым делом.

– Давно?

– Давно. Ждем, когда она табачок принесет. Ну и ну. Заплатки три придется ставить.