Хокуман-отель - [28]

Мэй Ин мучилась. Она стояла, вслушиваясь в себя, как в груди росла и ширилась глухая неприязнь только оттого, что эта русская красива, что у нее легкий, ясный взгляд красивых глаз. Да, такая девушка могла бы свести с ума кого угодно, не только директора отеля. Где-то там, в глубине подсознания возникла мысль, что, может быть, все ее мучения напрасны? И она ухватилась за нее. Конечно же напрасны. Ведь у нее что-то есть с новым официантом. Но пересилить себя не смогла. Поклонившись, Мэй Ин вышла, закрыла за собой дверь. В темном коридоре было тихо, и она несколько минут постояла, сжав кулаки и пытаясь сдержать слезы. Будь проклят этот самолет. Самолет, который прилетел, чтобы отнять у нее Исидзиму.

Дождавшись, пока все звуки на первом этаже стихнут, Исидзима осторожно скользнул вдоль стены. Вышел в заднюю дверь. Придерживая сверток, вошел в заросли бамбука. Пройдя несколько шагов, остановился и прислушался. Оглянулся: сзади, сквозь зеленые коленчатые стволы, чуть просвечивала серая стена отеля. Там, на краю рощи, снова стали драться вспугнутые им воробьи, а впереди, в зарослях толстого перепончатого тростника, было тихо. Подождав и убедившись, что здесь никого нет, по крайней мере на расстоянии до пятидесяти метров, он пошел вперед, привычно проскальзывая между стволами и бесшумно отодвигая на пути листья и молодые ростки свободной рукой. Другая рука все время была занята: он нес сверток, придерживая его за небольшую веревочную петлю. То, что одна рука была занята, сейчас его раздражало, в таких ситуациях он любил полную свободу. Ноги при ходьбе старался ставить с носка, мягко и плотно, на каждом шагу ощущая сквозь подошву туфель песчаную почву.

Исидзима шел медленно, часто останавливаясь и напряженно вслушиваясь в голоса птиц. Он хорошо знал, что птицы всегда безошибочно указывают криком на присутствие человека. Так он двигался около сорока минут, а затем, определив, что уже прошел примерно три километра, и посмотрев на солнце – оно поднялось довольно высоко, – свернул в сторону. Скоро, метров через пятьдесят, он увидел скрытую деревьями узкую серую полосу дороги, идущую в обе стороны. Это была часть шоссе, ведущая к отелю как раз от дальней развилки. Исидзима остановился. Отметил, что место, выбранное им, идеально: он оставался незамеченным, а дорога хорошо просматривалась в обе стороны. Долго стоял, пытаясь сквозь птичий гомон расслышать вдали звуки моторов. Птицы голосили вовсю; Исидзима различал все их голоса. Даже легкий писк иволги, треск синиц и верещанье овсянок, хотя этих слабых звуков почти не было слышно, потому что, заглушая всех, радостно и громко кричали воробьи и пронзительно пищали чайки, да иногда, будто проснувшись, недовольно вскрикивал пеликан. Наконец он услышал далекий и слабо различимый ровный гул и через несколько секунд понял, что не ошибся – идут машины. Когда звуки моторов стали совсем близкими, он чуть отступил – и увидел появившийся из-за поворота зеленый открытый армейский вездеход. Исидзима отлично знал, что такие машины есть только в оперативном гараже дайренского второго отдела, но на всякий случай решил подождать. Сбавив скорость, вездеход медленно поднимался в гору. За ним показался бензозаправщик и грузовик. В вездеходе он разглядел трех человек: двух впереди и одного сзади. На сидящем рядом с водителем офицере – майорские погоны ВВС. Но только убедившись, что это не кто иной, как майор Тамура, Исидзима вышел на дорогу и поднял руку. Вездеход затормозил, водитель – по нашивкам капрал – выхватил пистолет, навел на него. Тамура, всмотревшись, поднял руку, и Исидзима чинно поклонился:

– Здравствуйте, Тамура-сан. Вы помните меня?

– Кто такой? – резко спросил водитель. Парень решительный, явно из крестьян. – Поднимите руки! Кто вы?

Тамура прищурился:

– Капрал, я ведь знаю этого человека. Кажется, вы – директор «Хокуман-отеля»? Исидзима-сан?

У летчика широкое смуглое лицо. Щелочки глаз смотрят настороженно. Он знал – у Тамуры прочная репутация фанатика и аскета, но репутация одно, а когда доходит до дела, все обычно оборачивается по-другому.

– Я рад, что вы помните меня, Тамура-сан.

Исидзиме показалось, что Тамура разглядывает его сейчас так, будто он не человек, а насекомое, случайно попавшее ему на ладонь. Подумал: Цутаки завербовал его или нет? По одному взгляду этого не понять. По жестким глазам видно, что Тамура Киммо идеал пилота разведки. Он все понимает, но в то же время без колебаний готов выполнить любое задание сверху. Губы Тамуры раздвинулись в жестокой улыбке.

– Я хорошо помню вас, любезный Исидзима-сан. Простите, вы остановили мою машину по чьему-то указанию?

– С вашего позволения, Тамура-сан.

Тамура посмотрел себе под ноги. Вздохнул, повернулся к капралу:

– Подождите здесь.

Соскочил с машины, и они отошли в сторону. Встали за стволами. Исидзима покосился: кажется, сейчас от машины их не видно. Тамура все еще глядел на него как на пустое место.

– Я слушаю, Исидзима-сан.

– Его превосходительство поручил мне вас встретить, господин Тамура, и ввести в курс дела. – Он переложил сверток, полез в карман, достал и протянул бумажку. Майор вгляделся в листок. Взгляд его постепенно менялся, в нем появлялась почтительность.