Ходовые испытания - [3]

Но он не остановился.

- Отказ дублю! Реактор вышел из-под контроля! - выкрикнул Шегель.

Все, рейдер обречен... Взрыв реактора неизбежен.

Теперь Ларин должен сделать так, чтобы этот взрыв наделал как можно меньше бед.

- "Спутник", я "Вихрь". Реактор вышел из-под контроля. Обеспечьте старт.

- Понял. Старт разрешаю.

Ларин снял рейдер со стопоров и выжал ходовую педаль. Легкая перегрузка, и стрелки приборов дали знать, что корабль тронулся с места.

- Реактор вышел из-под контроля! Вы меня поняли? Реактор вышел из-под контроля! - кричал между тем Шегель.

Похоже, сорвался и потерял голову. Да разве мудрено? Ядерный взрыв неизбежен. Только спокойно, от старт-спутника надо отойти на самом малом ходу, а то выходная струя двигателя наделает немало бед.

- Понял, Олег Орестович, - будничным тоном ответил он Шегелю. - Сколько до взрыва?

- Мало! Реактор неуправляем!

- Точнее. Сколько до взрыва, - холодно сказал Ларин.

- Это... это надо посчитать по производным.

- Посчитайте.

- По... понял.

Старт-спутник остался в стороне. Ларин довернул рейдер на маяк входных ворот зоны испытаний и прибавил ход.

- Я "Вихрь". Освободите первую зону.

- Зона свободна:

Теперь остались пустяки. Надо катапультировать экипаж, пройти ворота зоны, дать кораблю самый большой ход и катапультироваться самому. В защитной капсуле. Остальное - дело спасателей. Но Шегеля катапультировать рано, он еще нужен.

- Я "Вихрь". Готовьтесь принять оператора.

- Понял. Спасательный бот следует за вами.

Хотя бы раз использовался этот бот по своему прямому назначению? А теперь пробил и его час, придется лезть в самое пекло. Как только не называли этот курбастенький кораблик охочие до шутки и острого словца космонавты! "Колобок", "черепаха", "бронтозавр". Истинно "колобок"! Корпус у него больше метра толщиной, он и термоядерное облако проскочит.

- Командир, до взрыва сто девяносто плюс-минус пять секунд, - четко доложил Шегель.

Молодчина, взял себя в руки! Ларин пустил секундомер и вышел на внешнюю связь.

- Я "Вихрь". Подхожу к зоне. Имею резерв три минуты.

- Понял, три минуты.

Большая стрелка десятисекундника резво бегала по циферблату. Оборот десять секунд. Еще семнадцать оборотов с лишним успеет она сделать, а потом "Вихрь" превратится в раскаленное ничто, в маленькое злое солнце, испепеляющее все вокруг.

- Бот, я "Вихрь". Готовьтесь принять оператора.

- Я бот, понял. Иду рядом, слежу за вами.

- Андрей Николаевич, - послышался возбужденный голос Шегеля, - есть выход!

Это было как гром среди ясного неба!

- Выход? - оторопело переспросил Ларин.

- Можно попробовать "заморозить" реактор ходом. Форсажным ходом! Гарантия успеха - процентов тридцать пять!

- Понял! Все понял!

Как это просто! Почему он сам не додумался до этого? И почему до этого вообще никто не додумался? Может быть, потому, что "замораживать" аварийный реактор - это все равно что ходить по краю пропасти с завязанными глазами?

При разгоне корабля из горячей зоны реактора с колоссальной скоростью выбрасывается плазма, а поэтому активность этой зоны на ходу заметно меньше, чем при холостой работе, когда плазма "варит" самое себя без всякой полезной отдачи. Это все давно известно. Если, например, с места резко дать сразу максимальный, форсажный ход, то утечка плазмы будет такой большой, что температура горячей зоны может упасть ниже нормы, и тогда термоядерная реакция прекратится. Реактор остановится, "замерзнет", как говорят специалисты.

Да, все это давно известно, но вот Шегеля озарило, и он понял, что можно "заморозить" не только нормальный, но и аварийный реактор. А почему бы и нет? Попытаться сбросить готовую взорваться, закритическую плазму через рабочее сопло, гонять рейдер на форсаже до тех пор, пока реактор не "замерзнет". А уж если ничего не выйдет, то в самый последний момент катапультироваться в защитной капсуле. Конечно, полностью от проникающей радиации она не защитит, и он получит добрую порцию рентген, но ведь для чего-то существует и медицина! А разве красавец рейдер, над созданием которого три года работали лучшие инженеры Земли, не стоит риска?

Да, это будет бег по краю пропасти, риск, расчет на удачу, игра! Даже не игра, а бой. Встречный бой со стихией, рвущейся на свободу из-под контроля человека. Вряд ли честно от этого боя уклоняться.

- Командир, рискнем? - азартно спрашивал Шегель.

Ларин бросил взгляд на секундомер. Время еще есть, две с лишним минуты. И принял решение.

- Бот, я "Вихрь". Катапультирую оператора.

- Бот понял, готов.

Какое-то мгновение Ларин помедлил.

- Олег Орестович, катапультируйтесь.

- А... а вы?

- Попробую заморозить реактор.

- Но это... нечестно! Реактор - мое дело! Я остаюсь!

Он прав, он тысячу раз прав! И все-таки Ларин не мог оставить его на борту. Дело было даже не в человеколюбии и благородстве. "Замораживание" аварийного реактора требовало отдачи на самую грань возможного. Одним своим присутствием на борту Шегель связал бы ему руки. Ларин не сделал бы и половины того, на что был потенциально способен.

- Оператор, - раздельно сказал он, - немедленно катапультируйтесь.