Ходорковский, Лебедев, далее везде - [156]
Мировое общественное мнение уже не раз дало оценку приговорам, постановленным в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Мнение многих европарламентариев по поводу действий Хамовнического суда выразила посещавшая процесс председатель подкомитета Европарламента по правам человека Хейди Хаутала, заявившая: «Это решение является еще одним ударом для верховенства закона в России. Ни у кого нет иллюзий в политически-мотивированном результате этого фальшивого суда и фарсовом и косметическом решении кассационной инстанции… Только оправдание Михаила Ходорковского восстановит веру международного сообщества в верховенство закона в России».
Напомню, что за все время проведения уголовных репресиий в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева пришли к выводу о политической мотивированности их преследования, отказали в международно-правовом сотрудничестве, в выдаче в Россию фигурантов так называемого «дела ЮКОСа» такие страны, как Швейцария, Лихтенштейн, Великобритания, Германия, Эстония, Кипр, Нидерланды, Израиль, Швеция, Литва, Чехия, Испания и ряд других.
Что же касается сферы юриспруденции, то еще касательно мещанского приговора нами в одном из интервью было сказано: юкосовский процесс – одно из самых позорных пятен в современной истории отечественного правосудия. Правда, это пятно по прошествии времени сильно разрослось по причине появления второго приговора, но тем не менее данное утверждение нуждается в существенном уточнении: на пальму сомнительного первенства теперь со всеми основаниями претендует еще и дело юриста Сергея Магнитского. Стозевное чудище продолжает пожирать наших сограждан. О деле Магнитского стоит упомянуть еще и потому, что назначенный российскими следственными органами ему в «подельники» руководитель инвестиционной фирмы «Hermitage Fund», известный американский предприниматель Браудер в свое время с одобрением отозвался об осуждении Ходорковского. Теперь он совсем по-другому высказывается о правоохранителях России, сам став обвиняемым в уклонении от уплаты налогов. Смерть человека и угроза уголовного наказания – не слишком ли высокая цена запоздалого прозрения?
А сколько еще таких потенциальных жертв безрассудной уголовной политики?
Вот относительно свежие цифры, приводившиеся в СМИ. По данным президента ММВБ-РТС Рубена Аганбегяна, государство «выгнало» из страны за последние десять лет более 1,25 млн человек, при этом 37 компаний покинули Россию и разместили свои акции за рубежом. За тот же период, по сообщению вице-президента «Деловой России» Андрея Назарова, по экономическим статьям осуждено 3 млн человек, из которых 90 % – предприниматели. А когда на встрече с рабочей группой «Открытого правительства» было озвучено, что, по данным МВД, в колониях находится 120 тыс. человек, реакция Дмитрия Медведева была такова: «Если это правда, то это катастрофа»[95]. Какие-либо последующие опровержения приведенных показателей нам неизвестны.
Вероятно, не будет большой ошибкой утверждать, что обозначенная катастрофа есть во многом следствие «дела ЮКОСа», повсеместно развязавшего коррумпированным, псевдоидеологизированным или просто дремучим сотрудникам правоохранительных органов руки в борьбе по удушению российского бизнеса. Они, по примеру своих коллег федерального уровня, начали активное преследование «олигархов» местного масштаба, будь то область или район, что на самом деле стало переделом собственности с использованием силовых возможностей и повлекло существенное увеличение осужденных за экономические преступления.
Другой стороной той же медали явилось наплевательское отношение к Уголовному кодексу, обусловившее трактовку его норм так, как заблагорассудится экспроприаторам. При этом попранию было подвержено всё, что стояло на пути тех, кто всё активнее стал размахивать дубиной уголовной репрессии: Конституция, положения Уголовно-процессуального кодекса, нормы гражданского права, разъяснения судебных инстанций, сложившаяся бизнес-практика, а порой и просто элементарный здравый смысл.
Получается, что, по справедливому замечанию Андрея Федотова, «одно и то же действие (сделку) гражданское право рассматривает как легальное действие, составляющее саму суть делового оборота, а уголовная юстиция (заметим, не сам закон, а его толкователи) – как “сделку-преступление”. В результате наша уголовная юстиция находит эти “сделки-преступления” везде, где по какой-либо причине хочет их найти». Явно отталкиваясь от обстоятельств «дела ЮКОСа», автор, упоминая квалификацию сделок как «подложные» и «фиктивные» для нахождения квазиоснований к неприменению гражданского права, констатирует: «Оказавшись перед лицом новых общественных отношений, уголовно-правовая практика вместо того, чтобы меняться самой, стала подгонять под себя действительность и корежить гражданское право, создавая взамен его не имеющее никакой легальной основы, но удобное для незаконной уголовной репрессии “уголовное гражданское право”»[96]. Именно такое «искореженное право» и было применено следственно-прокурорско-судебной триадой против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева
