Ходок по Дороге. Книга вторая. - [3]

Заодно я почитал перед сном новости из общеимперской сети. Да уж, это вам не наш интернет, военная цензура заметна невооруженным взглядом, а вот свобода слова — не особенно. Две трети новостей идут под лозунгом: все для Родины, все для победы! Комментарии отсутствуют или жестко модерируются, откровенной чернухи или паникерства не видать, но видно, что обстановка на фронтах далеко не победная. Однако, есть место и для светской хроники и для «новостей народных общин». «Научный вестник» и реклама на сайтах тоже присутствует, а вот выхода за пределы «Рунета» нет в принципе. В общем, русская Империя воюет и живет своей жизнью. И теперь мне придется жить вместе с ней…

Наутро мы и в самом деле решили прогуляться и, немножко поплутав по коридорам госпиталя и ориентируясь по указателям, спустились вниз на эскалаторе к небольшому парку, разбитому прямо в обширном, ярко освещенном зале. Строили здесь с размахом, в подземном мини-парке был даже небольшой пруд, где лениво плавал вальяжный селезень и утка с утятами. А неподалеку от пруда я и в самом деле разглядел пару точек общепита. Вывески над открытыми верандами заманчиво обещализнакомство с традиционной русской или международной кухней.

— Перекусим? — тут же предложил я Кате. — С утра что-то аппетит разыгрался. Сейчас бы горяченького супчика с удовольствием похлебал.

— Хорошо. Давай поедим, — кивнула девушка.

— Русское или международное?

— На твой выбор, — с момента нашего спасения медичка была задумчива и немногословна.

«Международное» меню, которое выдала нам улыбчивая официантка в белом передничке, обилием позиций не поражало. На фотографиях под искаженными названиями блюд я обнаружил два вида пиццы, итальянскую пасту, штук пять условно азиатских блюд, стейк и несколько салатов. Нашелся даже гамбургер с картошкой фри, обозванный «котлетой жареной по-городскому с картофельным гарниром». Собственно все. Но «суп из говядины, с рисовой лапшой и зеленью» и «рис жареный с яйцом и свининой» которые я заказал для себя и повторившей мой заказ Кати, оказались очень даже ничего. Суп — почти натуральный Фо-Бо, разве что соли и специй маловато, но бульон отличный — крепкий и ароматный. Но так это госпиталь, здесь совсем уж нездоровую пищу готовить нельзя… Расплатившись за нас двоих переводом с идентификатора по пришедшему от кафе запросу, я с удовольствием начал уплетать еду, а вот Катя сидела задумчивая, ковыряясь в тарелке и иногда поглядывая на седого мужика в больничной пижаме, сидящего на лавочке у пруда и кормившего уток, отщипывая им маленькие кусочки от прижатой к груди булки.

— Ты его знаешь? — негромко спросил я, отодвинув тарелку и показав на мужчину.

— Да, — кивнула Катя. — Герой Империи, центурион Виталий Мельников. Русская элита. Летчик-истребитель, семьдесят пять воздушных побед. О нем много писали в сети, девчонки на нашем курсе по нему заочно сохли. Красавец парень, молодой герой!

— Не похож он на красавца, — покосился я на мужика.

— Виталий был сбит, — продолжила Катя. — Он прикрывал рейд бомбардировщиков на Корнуьский промышленный район. Произошел ночной воздушный бой, и он попал в плен к Альянсу. «Джоны» его хотели публично повесить, как военного преступника. Но Его Величество заявил, что в ответ за Виталия он вздернет как военных преступников какого-то пленного генерала вместе со всем его штабом. Они раньше попали к нам в плен при окружении. В итоге Мельникова обменяли на кого-то, про это тоже писали. А потом про него не слышно было ничего… а он тут, оказывается, — тихо ответила Катя.

— А что же его в рейд-то послали? Нельзя воевать до полного выбивания опытных кадров. Если по уму, то такой ас должен был молодняк в летной школе учить, навыки и опыт передавать. У вас о людях не думают, или это был рейд последними оставшимися самолетами?

Катя захлопала глазами и ничего не сказала, а я посмотрел на героя-летчика повнимательнее. Да уж…а ведь и правда, совсем молодой парень. Только весь седой и на половину лица след от жуткого ожога. Булку он прижимает к груди, потому что у него руки вовсю трясутся и вообще вид у летчика не очень бравый, похоже его крепко поломало… Вряд ли он снова сядет за штурвал, вот какая штука.

— Вот что Катя, — помолчав, сказал я. — Наверное, не ко времени начинать этот разговор. Я хотел попозже…но, наверное, лучше сейчас. Давай думать, как выводить тебя из игры.

— Что?! — положив ложку, медичка уставилась мне прямо в лицо своими синими глазищами, и я поневоле спрятал взгляд.

— Ничего хорошего, — пробормотал я. — Но если не сделать этого сейчас, то дальше будет еще хуже. Катя, пойми, я же тебе добра желаю. У нас сейчас передышка, но это ненадолго. Нужно время, чтобы имперцы разобрались с капсулами, правильно подключили их и освоили аппаратуру. Раз уж в это дело вмешался Айвер, то ваши наверняка проведут с ним переговоры о сотрудничестве, расспросят о Дороге, а потом и о чем-нибудь да договорятся. Это тоже займет какое-то время. Так что дней десять, от силы две недели покоя у нас есть. А потом снова в бой! Нас выставят на Дорогу, дадут приказ и придется идти дальше, этим все кончится! И, поскольку за предыдущие сто километров нас несколько раз чуть не убили, шансы добраться до финиша минимальны. Мне-то деваться некуда, на мне все завязано, это моя Дорога. Но ты еще можешь соскочить. Но надо делать это сейчас, потом поздно будет. Скажем, что у тебя несовместимость с Дорогой, придумаем еще что-нибудь, чтобы у тебя не было проблем по службе. Я и один справлюсь, тем более что танка у нас уже нет и пулеметчик не нужен…