Ходок 8 - [62]

Как это ни покажется диким нашему человеку, мзды таможенники не брали. Вот такие Верещагины из «Белого солнца пустыни». Но, Верещагин – киногерой, а тут живые люди из плоти и крови, а вот подишь ты! Хотя… если бы наших чиновников поставить перед аналогичным выбором – изобразить птицу Феникс, правда без последующего возрождения из пепла, или не брать, может и они начали бы честно работать. Хотя… вряд ли. Привыкли сильно.

Таким образом самый простой вариант прорыва охраняемого периметра – прикинуться на ночь ветошью и не отсвечивать, а утром, наоборот – прикинуться добропорядочными пассажирами только что пришедшего купца и пройти через пункт пропуска без досмотра, отпадал. Бдительные таможенники обязательно сунут нос в рюкзаки компаньонов, а это сразу – нет. И не важно, что содержимое рюкзаков можно оформить в декларации, как магические артефакты и задекларировать ввозимое золото – наверняка все это возможно, но такие путешественники не могут не вызвать интереса у компетентных органов.

Местные чекисты назывались «Престол Покоя», но это неважно. Как их не назови: ФБР, ФСБ, НКВД, храмовая стража, гестапо, сигуранца, МИ5, или еще как – суть одна, таким людям, как Шэф с Денисом становиться объектами их интереса крайне нежелательно. У замечательного писателя Богомила Райнова есть книга «Умирать – в крайнем случае», так вот, отношение компаньонов к компетентным органам всех миров, в плане попадания в поле зрения вышеупомянутых органов, можно охарактеризовать фразой: «Попадать – в крайнем случае!». Вследствие этого, прямой путь, которым идут честные… ну, или на худой конец – с погашенной судимостью, гости города Паранга – через пункт пропуска, компаньонам был заказан. Ну, что ж, им было не привыкать – нормальные герои всегда идут в обход.

В качестве альтернативы полностью легального способа проникновения на территорию Высокого Престола они, во время заплыва на рюкзаках, обсудили вариант полулегального попадания в вотчину некромантов – через рыбные ворота. Таких ворот, около южной стены, имелось несколько и через них, как следует из названия, каждое утро вывозился улов свежих морепродуктов.

Ворота, разумеется, контролировались, но так… – без особого рвения. Если какой-то возок, наполненный свежей рыбой, моллюсками, или еще какой хренью морского происхождения, вызывал, паче чаянья, нездоровый интерес таможенной службы, тогда – да! Могли переворошить все до последней рыбины, или листика морской капусты, и это вполне объяснимо – не стоит забывать о Гром-камне, но обычно все ограничивалось внешним осмотром. Если же какие-то подозрения все же возникали, таможенники могли потыкать специальной пикой, чтобы проверить наличие чего либо подлежащего таможенному обложению, но, повторимся, в девяносто девяти случаях из ста, рыбные возки проходили рыбные ворота без задержки.

Реализация такого способа прорыва охраняемого периметра была проста, как Колумбово яйцо. Высматривался подходящий возница – с условно честным лицом, и ему делалось предложение от которого он не мог отказаться. За один рейс возчик мог заработать больше, чем за год беспорочной службы. Если он начинал торговаться и требовал повышать ставки, с ним не спорили – тут главным было принципиальное согласие.

После того, как высокие договаривающиеся стороны приходили к консенсусу, возок с рыбой подъезжал к укромному месту, часть улова выкидывалась, а ее место занимали рюкзаки компаньонов. После этого кто-то из них беспрепятственно покидал территорию порта – людей без груза, одетых в неприметную одежду, типа рыбацкой, не досматривали, а второй следовал на некотором расстоянии за возком.

Если все происходило благополучно, в другом укромном месте рюкзаки изымались, возница получал обусловленное вознаграждение и пути компаньонов и рыбовоза навеки расходились. Если же в воротах возникала заминка, начинался шмон, то компаньон, сопровождающий возок, имел возможность затеряться в толпе и избежать никому не нужной встречи с таможенной службой.

Понятное дело, что такой нетривиальный способ выхода из порта компаньоны рассмотрели только для очистки совести – чтобы перебрать полную группу событий. Минусы его были очевидны и главный из них был, отнюдь, не в запахе. Как выразился Шэф: «Понадобится и в бочку с дерьмом нырнем. Причем, без шкир!».

Главным камнем преткновения была ненулевая вероятность засветки на пункте пропуска – если таможенники начнут копать и докопаются до рюкзаков, то вся секретность, ради которой было затрачено столько усилий, идет к чертовой матери. Вот Престол Покоя-то обрадуется!

Вторым жирным минусом был контакт с местным населением. Какое-то время возчик, разжившийся пригоршней золота, будет держать язык за зубами. Но, недолго… очень недолго – до первой пьянки с дружбанами, такими же рыбаками и перевозчиками, которых он знает с детства – а чего стесняться!? – кореша не продадут! И это было неизбежно, как закат, или восход, и также неизбежен был донос в компетентные органы. Ну, что тут поделаешь, люди везде одинаковы, всем жить надо и в это понятие входит умение ладить с властями.