Ходок 8 - [47]

– Это – хрен знает, – не согласился с ним старший помощник, – тут бабушка надвое сказала. Но! – он поднял палец, призывая командора к вниманию. – Тут выгода в другом, – при этих словах старший помощник довольно осклабился: – Не придется ноги стирать по локоть! А это уже хорошо!

– Это как – по локоть? – изумился командор, удивить которого было совсем непросто, но старшему помощнику это удалось.

– Ну-у… как – сначала по задницу, потом выше, пока до локтя не дойдет.

– Понятно, – покивал головой главком. – Ну, что ж… стало быть сворачиваем к фьорду, – резюмировал верховный главнокомандующий.

– Да! – радостно откликнулся старший помощник.

После этого «тельник», не дожидаясь вопросов, выдал новый курс: «двадцать вправо» и морское путешествие компаньонов благополучно продолжилось. За то время, что они шли к устью Паранг-фьорда их обогнали два парусника, но шли они гораздо мористее, никакого интереса к ялику не проявили, а скорее всего – вообще его не заметили, и больше никаких инцидентов с непосредственным участием компаньонов не произошло, чему они были чрезвычайно рады.

«Тельник», исполнявший роль навигационного комплекса, не подвел и вывел маломерное судно компаньонов в заданную точку – к северному берегу Паранг-фьорда. Непосредственно перед входом в фьорд располагалась очередная точка бифуркации. Надо было решать – продолжать движение по воде, или высаживаться на берег.

Кроме точки бифуркации, являвшейся умозрительной абстракцией, у входа в фьорд расположилось и несколько вполне себе материальных объектов: во-первых, два парусника, которые недавно обошли ялик, а вдобавок к ним еще четыре пузатых галеона. Все эти суда почему-то встали на якорь и вглубь фьорда не пошли.

Почему они остановились было понятно – Парангский порт ночью не принимал. Непонятно, с точки зрения командора, было другое – почему для якорной стоянки был выбран вход в фьорд. Ведь по идее, корабли могли продвинуться еще на девять миль вглубь и встать там, чтобы утром тратить меньше времени на швартовку. Конечно же, объяснение такому странному выбору существовало, но Шэф в него не верил.

А то, что знал и во что верил Денис еще только предстояло узнать. Старший помощник момент выхода в точку бифуркации элементарно проспал – он изловчился заснуть, скрючившись в три погибели, на такой маленькой площадке, которой хватило бы для сна разве что кошке, причем и кошка вряд ли сочла бы такой отдых комфортным. А коты, как известно, могут спать везде, всегда и со вкусом. Так что сон любимого помощника свидетельствовал, как минимум – о высокой приспособляемости, а как максимум – о чистой совести.

«Все, как обычно, – отметил командор. – Начальство пашет, этот хрен дрыхнет. Тенденция однако…»

И все же причиной того, что верховный главнокомандующий безжалостно нарушил мирный сон старшего помощника стала не черная зависть, как можно было бы предположить, а железная необходимость. Требовалось узнать его мнение о дальнейших действиях. Но, это мнение должно было быть высказано в здравом уме и твердой памяти. Поэтому главкому пришлось немного подождать, пока Денис окончательно не продерет глаза и в них не появится осмысленное выражение.

– Я тебя слушаю, излагай, – обратился верховный главнокомандующий к старшему помощнику после того, как тот на пару секунд вышел в кадат и огляделся. Без этого оценить окружающую обстановку было невозможно – темно знаете ли. Еще какое-то время потребовалось Денису на то, чтобы сформулировать свое квалифицированное мнение.

В их маленьком отряде, впрочем, как и в других подобных структурах, было принято, что на совещаниях первыми получали слово младшие командиры, дабы их глупость была нивелирована выступлениями старших товарищей. Правда, в других организациях, все бывало ровно наоборот – в смысле глупости, но в любом случае последнее слово оставалось за командиром подразделения и, по большому счету, было все равно – умные у него подчиненные, или глупые.

Барана не интересует мнение мудрой совы, а сове не нужны советы баранов – это, опять же, не про наш маленький отряд, состоящий из старшего помощника и верховного главнокомандующего. В нем мнение каждого члена учитывалось, анализировалось, и принималось во внимание при выработке окончательного решения. И хотя это самое окончательное решение принимал, естественно, Шэф, однако и доводы Дениса всегда брались в расчет, ибо откровенную ахинею он никогда не нес, а иногда даже говорил дельные вещи, не пришедшие в голову верховному главнокомандующему.

– Ну-у… что, – хмуро, как всякий внезапно разбуженный человек, начал Денис, – Согласно лоциям, длина Паранг-фьорда пятнадцать миль, ширина – от мили до полумили, глубина… – тут старший помощник притормозил, вспоминая. Глубина нигде не упоминалась, скорее всего ее никто не измерял, и в лоции просто было сказано, что препятствий для судоходства нет. – Глубина достаточная! – Веско сообщил Денис и пристально оглядел аудиторию – нет ли сомневающихся в его словах. Не обнаружив таковых, продолжил: – Следовательно! – он поднял палец, призывая мудрого руководителя к вниманию. – Такое судно, как наш ялик, на мель не сядет!