Ходок 8 - [31]

Эти абстрактные размышления ни в коей мере не мешали Мастеру войны готовить очередную атаку. Он развернулся, минимизировал восходящий поток и приготовился напасть на следующую «жертву», как внезапно дали о себе знать мелиферы. Они однозначно свидетельствовали о том, что на баке что-то происходит, причем, судя по интенсивности сигнала, это что-то было сильно нехорошим. И это было странно, потому что никого боеспособного на носу галеры не оставалось. Живые были, но боеспособных не было! В этом командор мог бы поклясться самой страшной клятвой. Главком моментально переключил свое внимание на бак, и оно тут же было захвачено вновь открывшимися обстоятельствами. Причем такого свойства, что вся тактика и стратегия борьбы с големами были отодвинуты на второй, если не на третий, план.

Шэф долго жил, много чего видел и очень ценил встречи с неизвестным – с тем, с чем раньше встречаться не доводилось. Как он справедливо полагал – такой опыт дорогого стоил и был самым ценным, что дарила ему жизнь. Но вот, в данный, конкретный момент, когда он только что оперативно разработал и успешно применил на практике тактику борьбы с големами на море, утопил трех железных истуканов и готовился разделаться с остальными, к встрече с новыми знаниями и впечатлениями командор готов не был. Момент был, мягко говоря – неудачный. С другой стороны, главкома никто не спрашивал. Любишь новизну? – получай!

После того, как он закрыл вопрос с легкой пехотой и перешел к решению проблемы железного воинства прошло совсем немного времени, но его хватило для того, чтобы из останков убитых и покалеченных стрелков возникло НЕЧТО! На командора множеством глаз уставился монстр, собравшийся воедино из десятков искромсанных человеческих тел и их фрагментов. Больше всего это существо, вызывающее непреходящее чувство тошноты, напоминало гигантского паука, краба, или осьминога, покрытого потеками крови, слизи и перевитого связками кишок и еще каких-то ошметок, не менее омерзительных.

Сросшиеся, или слипшиеся, или еще как соединенные человеческие тела составляли туловище монстра, многочисленные человеческие ноги были его ногами, руки – руками, а головы головой. Причем, это было не механическое соединение, а какое-то слияние и поглощение. И этот процесс еще продолжался. По телу существа периодически проходили судороги и конвульсии, словно по змеиному клубку во время нечестивой свадьбы, формируя из суммы тел, составляющих его людей, единое тело.

Часть массы из объединенного туловища перетекала в руки и ноги, делая их единообразнее, больше и сильнее. Но, это было еще не все – за спиной чудовища формировался его собрат, немного отставая по фазе развития от «первенца». Чем был вызван временной люфт главком не понял, да и не тот был момент, чтобы об этом задумываться – хватало более насущных забот.

Шэф так засмотрелся на никогда не виданный процесс, что на пару мгновений даже прекратил свое безостановочное движение, уподобившись стальным истуканам за спиной. О всей пагубности подобного деяния ему тут же напомнили вспыхнувшие мелиферы. Командор не остался равнодушен к этому сигналу и резко метнулся вбок. Правильность этого маневра подтвердила ледяная стрела, вонзившаяся вместо главкома в многорукого и многоногого монстра. К огромному сожалению Шэфа никакого видимого вреда она ему не нанесла. Это натолкнуло его на мысль, что и «Черные когти» особой пользы в борьбе с «крабом» не принесут.

Вторая мысль была о том, что из-за того, что он проредил строй големов его теперь будут периодически обстреливать и из-за нее. Ну, а третья, самая неприятная, заключалась в том, что легкую пехоту ему специально отдали на закланье и что он! – Мастер войны ш'Эф фактически выполнял задание своего врага, а если называть вещи своими именами – плясал под чужую дудку. И все это было очень неприятно, грубо говоря.

Однако, для всяческих интеллигентских рефлексий время было неподходящее, и командор волевым усилием выкинул весь этот негатив из головы, справедливо решив, что разбор полетов проведет потом, когда для этого будет время. Сейчас нужно было вырабатывать новый план по борьбе со зловредным магом, оказавшимся, к сожалению, еще и чрезвычайно изобретательным и умелым.

Расклад теперь выглядел так: на баке расположились два монстра, на юте – маг, а между ними три стальных голема. Командор, в данный момент оказался между монстрами и големами. Дополнительную пикантность диспозиции придавал тот факт, что зловредный колдун имел теперь возможность поддерживать своих наймитов дальнобойной артиллерией, постреливая, время от времени, ледяными стрелами.

К положительным моментам можно было отнести то, что «вести огонь» он мог только в те моменты, когда Шэф оказывался в «окнах» между големами, по которым колдун по какой-то причине опасался попадать, невзирая на всю их железность и непробиваемость. Зато, и это было отрицательным фактором, он совершенно не волновался, что его стрелы могут попасть в «крабов». Тут он не стеснялся, и действительно, как командор успел убедиться, этим его творениям, стрелы ничем опасным не грозили, разве что щекотали немножко, а это не опасно.