Ходок 3 - [2]

За столом воцарилось тишина, – Шэф и Магистр не сговариваясь и без тоста выпили по рюмке «крепкого» и принялись молча закусывать.

– Прошу прощения, – встрял в образовавшуюся паузу Денис, – а почему просто не воспользоваться тем мячом… в смысле, – прибором, которым нас проверяли… ну тогда… перед входом?

В ответ оба синхронно улыбнулись, а Шэф спросил:

– Ты имеешь в виду терий?

– Ну-у… такой мячик серебристый.

– Терий. – Шэф на секунду задумался, а потом продолжил. – Дэн… терий ничем не лучше обычного детектора лжи, – любой человек с повышенным самоконтролем может его обмануть.

– То есть…

– То есть любая Пчела, начиная… ну скажем, – … с голубой, любой маг, ему не по зубам.

– А зачем…

– А затем, что порядок такой, – приперся к Ночным Вратам – будь добр пройти проверочку… да и смысл в этом некоторый есть: любая нечисть… ночные там… и вообще… проверку не пройдут. Так что это, все же, не дурацкая формальность…

– Понятно…

– Ну слава Богу! – Закончив эту небольшую лекцию, Шэф разлил по рюмкам горлодер и провозгласил тост: – За удачу! – мужики!

Отдышавшись и закусив каким-то фруктом, видом напоминавшим яблоко, а вкусом, как ранее убедился Денис, – виноград, ш’Иртан поинтересовался:

– Ну, а вы что?

– Да уйдем наверно завтра утром. А что, нужен еще?

– Вроде бы нет, но…

– Что «но»?

– Да нет, – отмахнулся Магистр, – сам не знаю, чего вдруг вырвалось… дурная кровь взыграла, наверное! – Оба, и Шэф и ш’Иртан при этом довольно заржали, словно мальчишки, вспомнившие совместную шкоду.

«Весельчаки, блин! – усмехнулся про себя Денис, – осушили колдуна и довольны! Хотя… и правильно сделали!»

– Короче, думай Склифасофский, – сказал Шэф поднимаясь из-за стола, – утром я еще загляну перед уходом.

*****

«Если хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах!». На своей шкуре оценить эту истину Денис смог утром, когда Шэф изложил ему их ближайшие перспективы:

– Сразу после завтрака собираемся и уходим на Равал.

Первым чувством, которое посетило Дениса после этого заявления главкома, была досада. Хотя еще вчера вечером он знал, что утром они уходят, но это было холодное, отстраненное знание, – знание ума, а вот сейчас он почувствовал, что они уходят из Ордена, и быть может, на-всег-да! – как пелось в какой-то старинной песне. В голове Дениса крутилось огромное количество таких обрывков из услышанных когда-то песен, увиденных фильмов и прочитанных книг, всплывавших время от времени, иногда невпопад, но чаще, – к месту. Нет, ну надо же! – только он вошел во вкус своей новой жизни, когда каждый день приносит новые знания, почерпнутые у Мастера войны ш’Тартака, новый боевой опыт извлеченный из схваток с «мальчиками» Хадуда и краснопоясниками, приносит неизвестное ранее ощущение внутренней силы, – не той которая мускулы и угрюмая рожа, а той которая спрятана глубоко, в недрах души, но которая ощущается всеми и сразу, привлекая женщин и отбивая желание меряться письками у мужчин, а самое главное, – каждый новый день дарит чувство уверенности в себе! – и здрасьте! – надо все бросать к чертовой матери!

Только теперь он до конца осознал, насколько тоскливой была его первая, – «довоенная жизнь» на Земле. Унижение и чувство собственной неполноценности, которое впиталось во все поры его маленькой души в том далеком сентябре, в первом классе, казалось бы навсегда отравило всю его дальнейшую жизнь, и если бы не поганец Настар, – чтоб он был здоров и счастлив! – осталось бы с Денисом навсегда, заставив его прожить серую, скучную жизнь, омраченную множеством страхов от опасностей, как реальных, так и выдуманных, существующих только в его воображении, но от этого не менее изматывающих душу. И он бы никогда не узнал, что жизнь на самом деле цветная, опасная, яростная, но… – ужасно интересная и захватывающая штука.

Конечно, как всякий нормальный, разумный человек он отдавал себе отчет, что во время тренировочных боев, экстремального скалолазания и прочих специфических «упражнений», его могут покалечить, могут даже убить, но… кайф от осознания себя «право имеющим», а не «тварью дрожащей», перебивал это осторожное знание и доставлял почти физическое наслаждение. Ведь прав был д’Артаньян-Боярский, – черт побери! – тысячу раз прав: «И жизнь хороша, хороша вдвойне, – коль ей рисковать умеешь!» И вот всей этой замечательной жизни приходил конец, – было от чего загрустить… Но! С другой стороны, – новый мир, новые приключения, новые впечатления! – это было здорово, и предвкушение всего этого нейтрализовывало возникшее чувство досады, оставляя в душе то ли печальную радость, то ли радостную печаль… – сразу и не разберешь.

 Произнеся свою судьбоносную фразу, вызвавшую в душе Дениса такую бурю противоречивых чувств, Шэф вытащил из кармана прямоугольный кусок пластика, выполняющий те же функции что и детская игрушка «магнитный экранчик», на котором можно писать магнитной ручкой, а потом стирать написанное.

– Вот схема перехода, смотри, – продолжил любимый руководитель. Денис хотел было поднять на него удивленный взгляд: «Что, мол, за схема еще такая!?» – но вовремя сообразил лишних телодвижений не предпринимать: если Шэф говорит «смотри», – значит смотри!