Ходок 2 - [27]

…третий акт Мерлезонского балета происходил с участием малолетних бандитов наставника Хадуда. Когда Денис, весь в кровоподтеках от стека ш’Тартака, первый раз явился на тренировочную площадку, ему было неловко: взрослому мужику, спарринговать с мальчишками – это было как-то… не комильфо…

Жизнь быстро открыла ему глаза на истинное положение вещей – в смысле закрыла. Резкие и точные удары первого же из вышеупомянутых «мальчишек» быстро привели к тому, что через заплывшие глаза Денис мало что видел и всё оставшееся время так называемого «спарринга» свелось к методичному и планомерному избиению Дениса. 

Его «партнер», если так можно назвать этого маленького садиста, отнесся к делу с большим профессионализмом и редкостным энтузиазмом – вкладывал в экзекуцию всю душу! Вообще все дети от природы очень жестоки, что же говорить о детях отобранных по критерию выживаемости в агрессивной среде и плюс к тому прошедших многолетний, ежедневный курс по максимально эффективному причинению вреда ближнему своему…

Когда спарринг в виде избиения, или избиение под видом спарринга – хрен редьки не слаще, закончился, к Денису подошел наставник Хадуд, бегло оглядел и вынес вердикт:

– Кастор, отведи его к лекарю.

Невысокий пожилой белопоясник приказал Денису раздеться, небрежно осмотрел и смазал какими-то противно пахнущими мазями, причем отметины эсэсовца – одними, синяки от «мальчика» – другими, а глаза – третьими. Эффект был поразительный – минут через десять глаза открылись, а боль от всех остальных повреждений снизилась настолько, что стала восприниматься вполне обыденно – как неприятный, но неизбежный фон – типа вони от выхлопных газов, когда ты гуляешь по Невскому или Тверской. 

Зона Отдыха Эстепоры приучила Дениса к мысли, что бассейн предназначен для того, чтобы люди в нем радовались жизни: плескались; брызгались; играли в мяч; под разными предлогами тискали девушек; на худой конец – ныряли и плавали, ну-у… если больше заняться нечем; короче говоря – получали удовольствие. Попав в тренировочный бассейн белопоясников, он понял насколько ошибочными были его представления – на самом деле, бассейн это место борьбы за жизнь! В самом прямом смысле этого слова.

Тренировочный процесс был прост и эффективен, как бейсбольная бита: белопоясников запускали в воду, примерно на час, все это время они пытались утопить друг друга – все! Если учесть, что глубина везде была Денису с головой, а на берег «тренер», в рот ему пометом, не выпускал ни под каким видом, то четвертый акт Мерлезонского балета был не лучше предыдущих двух…

В свою келью, или норку, или соту (на выбор) – Денис возвращался избитый, осунувшийся и голодный – интенсивные водные процедуры после ужина способствуют быстрому сжиганию калорий (жирдяем на заметку!). Но телесные муки были ничем по сравнению с духовными. Воспоминания о стек эсэсмана; о приводящем в дрожь взгляде мальчика Кастора, в котором на боевой площадке не оставалось ничего человеческого; о черной воде, из которой тянутся белые, как у утопленников, руки «мальчиков» наставника Хадуда – все эти ожившие картинки недавнего прошлого вгоняли Дениса в беспросветную тоску. В первый день он надеялся перед сном обсудить с Шэфом возможность альтернативного способа обучения: ну там заочного… или еще какого… пока он от «очной» формы не отдал Богу душу, но Шэф ночевать не явился и больше Денис его не видел.

Время зациклилось, как змея засунувшая голову себе в задницу: общефизическая подготовка, избиение стеком, избиение в спарринге, борьба за жизнь в бассейне. Тоска, обида, боль, голод и страх – других чувств у Денис не осталось. Через какое-то время он почувствовал, что чувства эти материализуются, трансмутируясь в какую-то отвратительную субстанцию, которая концентрируется внизу живота в гадком, черном гнойнике. Ложась спать он физически чувствовал как тот пульсирует и растет. Однажды вечером, в тот неуловимый момент, когда явь еще не стала сном, но уже перестала быть явью, у него возникла четкая мысль: «Скоро нарыв лопнет!..» Что будет потом он не успел понять, потому что сразу очнулся в холодном поту и долго потом не мог уснуть.

Бешенный тренировочный ритм, если вообще происходящее можно было назвать «тренировкой» – а с другой стороны, как еще? – не дрессурой же, не позволял Денису в течении дня задуматься о своей незавидной судьбе. Время тягостных раздумий приходило ночью, когда он укладывал свою измученную тушку на жесткое каменное ложе, покрытое тонкой соломенной циновкой.

Думы были простые и конкретные – как избавиться от этого кошмара? В первые дни Денис пытался найти, если можно так выразится, стратегический выход из создавшейся ситуации, и такой выход, правда единственный, был – сбежать! Если бы дело происходило на цивилизованном Тетрархе, в Островной Цитадели, то не исключено, что ему бы хватило решимости на этот отчаянный шаг, ведь в конце концов у него была заветная Красная карточка и статус ходока… чем черт не шутит, пристроился бы куда… или дождался возвращения любимого руководителя где-нибудь в тихом месте – ведь не убил бы он его в конце концов!