Ход Снежной королевы - [64]

– Полагаю, что он, как и все обманутые люди, не испытал особого восторга, – с подобием улыбки ответил мой брат. – Отец упоминал, что Аржантей угрожал ему разоблачением, обещал устроить какие-то неприятности… Отец хотел уладить дело, выделив человеку, которого обворовал, небольшую долю в прибылях. Естественно, инженер отказался. Он был изобретателем чудо-сплава и не понимал, почему должен отдавать все человеку, который не имел никакого отношения к его изобретению. Обстановка накалилась до чрезвычайности, Аржантей слал отцу оскорбительные письма и однажды в лицо обозвал грязным мошенником. И тогда отец решил избавиться от инженера. Раз и навсегда.

– Он сфабриковал какое-то обвинение? – быстро спросила Амалия, подавшись вперед.

– Вот видите, вы уже догадались, – отозвался Гийом. – Отец обратился к своим друзьям – Пино-Лартигу, который тогда был прокурором, и Фирмену, судье. В свою очередь, они позвали на помощь Луи Констана, который служил в то время в полицейской префектуре. Поговоривали, что он нечист на руку, но никто не мог поймать его с поличным. Вместе они и… обстряпали дело – другого слова не подберешь.

Амалия вскинула голову.

– В чем они обвинили Аржантея?

– В изготовлении фальшивых денег. Всем, кто знал инженера лично, это представлялось полнейшей нелепостью, но Констан обыскал квартиру Аржантея и обнаружил в ней клише для печатания поддельных банкнот, которые сам же наверняка и подбросил.

– Продолжайте, – велела Амалия, видя, что мой брат умолк.

– А что еще можно сказать? – пожал плечами Гийом. – Все и так ясно, по-моему. Пино-Лартиг произнес блестящую обвинительную речь и заклеймил Аржантея как последнего негодяя. Судья Фирмен, со своей стороны, тоже сделал все, чтобы не дать обвиняемому оправдаться. А Дезире Фонтенуа…

– Что Дезире Фонтенуа? – встрепенулась Амалия. – Вы хотите сказать, что и она была причастна к этому?

– Точно я не знаю, но, кажется, она дала показания против Аржантея. Разумеется, ее принудил мой отец. Пино-Лартиг сватался к ней, но Дезире сопротивлялась браку с ним. Отец пообещал ей, что свадьбы не будет, если она поможет «утопить» инженера, и она сделала все, что могла. Она сказала, что он сорил деньгами, что он вел беспорядочный образ жизни и открыто ухаживал за ней. Все это было ложью от начала до конца, но на присяжных ее слова произвели большое впечатление. Фальшивомонетчик, да еще такой аморальный тип, наверняка заслуживал самого тяжкого наказания.

– Значит, Дезире тоже… – начала Амалия и осеклась. – Черт возьми!

Она хмурилась и не смотрела на меня. Лично я ничего не понимал. Разве она с самого начала не знала, что именно Дезире Фонтенуа стала первой жертвой?

– Разумеется, – продолжал Гийом, – после процесса мой отец вовсе не собирался сдержать слово, данное Дезире. Она должна была выйти за Пино-Лартига, вне зависимости от того, хотелось ли ей этого или нет. – Гийом поколебался. – Мне известно, что произошла жуткая семейная ссора. Тогда отец выгнал Дезире из дома. Он рассчитывал, что она вынуждена будет скоро вернуться, да не тут-то было. Вскоре она встретила русского князя, Лобанова, и вместе с ним уехала в Петербург.

– Относительно Дезире все ясно, – сказала Амалия, нервно утирая лоб, – а что произошло с Раймоном Аржантеем?

Гийом отвел глаза.

– Его признали виновным по всем пунктам обвинения. Аржантею грозило тюремное заключение, но, наверное, не это страшило его больше всего, а позор, которому он подвергся. В ночь после объявления приговора он повесился в своей камере.

– А-а… – протянула Амалия, – скажите, а Филипп Бретель знал о случившемся?

– Думаю, да, – не колеблясь, ответил Гийом. – Отец очень доверял Филиппу. Управляющий был в курсе всех его дел.

– Так, так… – отозвалась Амалия, мельком улыбнувшись мне. – Но я вообще-то имела в виду другое. Филипп Бретель случайно не помогал вашему отцу «утопить», как вы выразились, Аржантея?

– Это мне неизвестно, – отвечал Гийом. – Может быть, да, а может быть, и нет. Я же говорю вам, я знаю далеко не все, что происходило.

– Итак, Раймон Аржантей повесился, а Эрнест Коломбье остался единоличным владельцем открытия, которое могло сделать его очень богатым, – подытожила Амалия. – Он развернул производство, сам император Наполеон Третий признал его заслуги и пожаловал ему графский титул, и все шло прекрасно. Конечно, пришлось поделиться кое-чем с людьми, которые помогли ему уничтожить талантливого инженера, и поэтому Пино-Лартиг, Фирмен и Луи Констан оказались держателями акций его заводов. Пино-Лартиг даже забросил прокурорское дело и стал депутатом, а Констан сделался его помощником. Вот только прогресс не стоит на месте, и со временем открытие Аржантея стало приносить меньший доход. А потом друзья решили отметить Рождество в старинном замке, расположенном на высокой горе, и именно тут их настигла смерть. Пришла пора платить по старым счетам, – пояснила Амалия.

Я сидел в кресле, съежившись и сгорая от стыда. За отца, который всегда казался мне таким великодушным, а на самом деле был подлецом. За его друзей, которые ради денег хладнокровно оговорили невинного человека. За себя – потому что был слишком мал и ничего, ничего не мог исправить.