— Зачем по радио? На случай, что они забыли? — спросил мальчик язвительно, — и что «во-вторых»?
Искать полицейского ему совсем не хотелось, и он, как раз, собрался объяснить это незнакомцу, но в это время из глубины зала возникли два высоких стриженных мужчины в одинаковых серых костюмах и галстуках. Они приблизились к скамейке и, один из них вежливо обратился к мальчику, не обращая внимания на Копейкина:
— Антон Москвин?
Антон ратерялся и молча кивнул, глядя снизу вверх на спросившего.
Второй мужчина вынул из кармана красную книжечку и повертел ее перед носом Антона.
— Интерпол, — объяснил он, — мы располагаем сведениями о ваших родителях. Просим пройти с нами.
Первый мужик взял мальчика под локоть и помог ему подняться.
Оказавшись на ногах, Антон немедленно оказался зажатым между двумя провожатыми, каждому из которых он едва доставал макушкой до груди.
Копейкин, немного оторопело следил за происходящим, и решил, наконец вмешаться, когда мальчика уже повели прочь. Он поднялся с лавки и сделал шаг следом, намереваясь остановить удалявшуюся группу, но это не потребовалось.
Интерполовцы, наконец, заметили его. Один из них продолжил идти вперед, крепко взяв Антона за руку, а второй повернулся и подойдя вплотную к капитану, сказал негромко:
— Не стоит. Интерпол благодарит вас за оказанную помощь. Я бы на вашем месте поторопился — вас там ждут, — он кивнул в сторону двери, через которую шла посадка в московский самолет. Перед ней стояла стюардесса, которая приветливо улыбнулась и кивнула капитану, — дальше, мы сами справимся. Еще раз спасибо, — повторил полицейский и развернувшись быстрым шагом пошел догонять напарника.
Антон, едва поспевая за своим длинноногим провожатым, оглянулся и беспомощно посмотрел на капитана. Беззвучно, отчаянно артикулируя одними губами, он несколько раз повторил:
— П-А-С-П-О-Р-Т! ПАС-ПОРТ! ПАСПОРТ!
«Рапорт? Порт? Транспорт? Аэропорт?» — Копейкин напяженно всматривался в губы мальчишки.
Что он имеет в виду? При чем здесь аэропорт? Троица удалялась, двигаясь к выходу, смешивалась с толпой. Кэп отвернулся, посмотрел на стюардессу, которая все еще улыбалась ему у входа в кишку, сделал шаг в ее направлении.
«Ну вот, все и образовалось, — подумал он, — мальчишка в надежных руках. О нем позаботятся те, кому платят за это деньги. Родители отыщутся, конечно. Куда им деваться? Скорее всего, какие-то проблемы с таможней, или что-то в этом роде… Все в порядке. И на самолет успеваю».
Довольный, он сделал еще шаг. И остановился. Что-то не так… Вещи! Он оглянулся на сумки, ситроливо стоящие на полу. «Вещи остались… Странно, что никто про них не вспомнил. Что же теперь?… Стоп! Паспорт! Паспорт — вот что кричал мальчишка! «Полицейские» забыли про вещи… допустим. Но документы-то? Документы же они должны были спросить! Ну пусть у пацана не спросили, а у меня? Мало ли кто я такой? Может, сообщник? И откуда они знали, что я говорю по-русски? И самолет задержали… Черт! Не вяжется что-то…»
Он вздохнул, в последний раз с сожалением взглянул в сторону манящей «кишки», повернулся, легко вскинул на плечо оба баула и, не обращая внимания на крики стюардессы — «Hey, mister!» — широкими шагами двинулся к выходу из аэропорта.
На улице толпа туристов осаждала кучку загорелых таксистов на потрепаных, видавших виды «Фордах» и «Тойотах». Капитан наметанным глазом определил главного и, мешая английские слова с испанскими, спросил не видел ли тот двух пиджаков с мальчишкой, пару минут назад.
— Si, senor, por supuesto, veo todo aqui[3], - гордо ответил таксист и показал рукой на зад желтого пикапа, исчезающий за углом.
— Follow after it! — сказал Копейкин, — I pay. Muchos dineros[4].
Видя, что таксист колеблется, добавил тихо:
— Please. Mi nino. Por favor[5]., - и махнул рукой в ту сторону, где исчезла машина похитителей.
Последняя фраза оказалась решающей. Несмотря на свою внешность аборигена, таксист был католиком, как и большинство в этих местах. И, как большинство истых католиков, был неравнодушен к детям. Услышав, что мальчик попал в беду, он воскликнул:
— Apure, senor! Nosotros los podemos agarrar! Tengo un coche muy bueno[6], - и, схватив капитана за рукав, потянул к своему потрепанному форду, припаркованному у обочины.
Не теряя времени, он уселся за руль, завел мотор и принялся нетерпеливо газовать, дожидаясь когда Кэп усядется на пассажирское сиденье.
Копейкин с сомнением оглядел «coche bueno». Потрепанный крошечный «Форд» с ржавыми насквозь крыльями и привязанным веревочкой капотом, чтобы не открывался, не слишком ассоциировался с таким эпитетом.
Кэп ненавидел «компактные» машины за их… компактность. Но выбора не было. Он с трудом втиснулся на проваленное сиденье и уселся согнувшись, упираясь головой в крышу, а коленями, оказавшимися на уровне лица, в передний щиток.
Уже срывая машину с места на второй передаче, чтобы не тратить времени, шофер вытянул из кармана телефон и, потыкав пальцами в кнопки, принялся орать в трубку:
— Diego, abre las puertas! Es una emergencia! Camioneta amarilla! Donde ir[7]?
Выслушав ответ, он повернулся к Копейкину и повторил:
