Ход конем - [15]

Катя, схватив Алексея за грудки, втолкнула его в темноту и прижала спиной к сетке. Сержантская спина вошла в раму, как одна матрёшка в другую. Лиза умудрилась одной ногой задвинуть за ребятами мешок с телеграфным аппаратом и прикрыть дверь.

«Ой!» – слабо пискнула Катя, понимая, что сейчас сядет на аппарат. Но Алексей обнял её за талию и прижал к себе. Девушка с удовольствием приникла к его груди, а для большего удобства обняла сержанта двумя руками за шею. Она чувствовала, как над её правой грудью бешено колотится его сердце. «Из-за меня или от испуга?» – мелькнуло у связистки в голове. «Из-за меня!» – восхитилась и успокоила себя девушка. И её сердечко затрепетало гораздо быстрее сержантского. Катины волосы приятно щекотали Алексею щеку, а она, как будто поступала так уже тысячу лет, уткнулась носом в шею и вдохнула его запах.

В комнату вошёл майор Телешев, командир роты связи.

– А где Семенова?

– Пошла на склад получать новый телеграфный аппарат. Наверное, через полчаса будет, – чётко и без запинки отрапортовала Сотникова.

– Зачем вам, нерожавшим девчонкам, такую тяжесть на себе таскать? – возмутился Телешев. – Сказали бы – организовал бы. Зря, что ли, под боком целый взвод дармоедов?!

От того, что губы Алексея касались её мочки, щекотали ухо, а горячее дыхание скользило по шее и затекало в ложбинку под затылком, тёплая волна восторга в один миг вскружила Кате голову.

– Ты что, с ума сошла?

– Молчи, у нас, может быть, каждый миг посчитан, – выдохнула она ему в подбородок. Катя носом и губами прижалась к его шее. И взлетела куда-то ввысь и растворилась, как туман над лугом.

Его душа и сердце тоже летали вместе с Катиными, а вот голова была вынуждена «отдуваться» за всех, оставаясь ледяной.

Неожиданно слабо щёлкнул Катин ремень и пополз вниз, девушка слабо ойкнула. Алексей в последний момент поймал ускользающую деталь и что есть силы прижал Катю к себе.

– Я же теперь синяя буду, – с радостью прошептала девушка.

– Зато не под трибуналом!

– А ты что, меня раздеваешь?

– Так ведь само вышло!

– У вас, у мужиков всегда всё само выходит, а мы, женщины, виноваты!

– Я могу… – и Алексей стал ослаблять свой захват.

– А вот этого не надо! Так приятно!

Катины ладони ожили и отправились в удивительное путешествие! Они то касались ушей Алексея, то скользили вдоль шеи к затылку, то возвращались назад, устремляясь к подбородку. Её губы то и дело касались его плеча, ямочки под ключицей.

– От всего женского состава подразделения спасибо вам, товарищ майор, за заботу! – прониклась Лиза. – Не рискнули отвлекать вас по пустякам. Решили сами справиться.

– «Сами справиться!» – передразнил Телешев. – А кто пацанов после войны рожать будет? Я или Пушкин?

– Александр Сергеевич уж точно никак не сможет.

– Вот и я о том же! Как появится Семенова, направь её ко мне!

– Слушаюсь!

И, погруженный в свои мысли, капитан вышел.

– Пойду и я на крыльцо. Проветрюсь, минут на двадцать, двадцать пять, а то страху натерпелась! – нарочито громко сказала Лиза и, уходя, со значением стукнула дверью.

– Ну ты и рисковая, старшина! – выдохнул Алексей.

– С этого момента для тебя я не старшина Семенова, а Катя, Катенька, Котеночек, – стала быстро шептать девушка, – потому что ты теперь мой! Только мой! И попробуй только отказаться!

Вместо попытки отказа старший сержант крепко, до головокружения, поцеловал старшину связистов.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я такая доступная, неразборчивая? – после пятнадцати жарких минут неожиданно спросила Катя у Алексея, устыдившись своей активности.

– Глупенькая, ты же верно сказала, у нас каждый миг посчитан! А от того так сладок он. Завтра, может быть, поляжем где-то посреди своей Родины! Так в страшный миг воспоминание о такой несказанной радости согреет душу! Я уже скоро третий десяток разменяю, людей, поди, различать научился. У охотников и разведчиков глаз и нюх острый.

– Алёша, а ты откуда родом?

– С окраины Пензы.

– А я из Питера. Вернее, из Ленинграда. С Васильевского острова.

– Никогда там не был.

– Так теперь у тебя есть повод побывать там. С родителями знакомиться не собираешься? – стала напирать Катя. – Война – не повод увиливать.

– Понял. И увиливать не буду.

– Это хорошо. А твои живы?

– Перед войной уехали к родне отца под Смоленск. С тех пор о них сведений нет.

– Грустно. У моего отца бронь, он жутко секретный физик. Мама вместе с ним в эвакуации, а я ушла добровольно. Теперь вот тут с девчонками.

– Понятно.

– Что тебе понятно?! Чтоб с сегодняшнего дня – ни с кем и ни-ни!

– Я, конечно, не басурман какой-то, но и командования ещё пока никому не сдавал! – сказал Алексей и ласково провёл ладонью по её щеке.

Катя прижалась к руке, беспрекословно подтверждая сейчас возникшую его власть над ней, поводила головой из стороны в сторону и зажмурилась, как кошка.

– Ладно, басурман, – промурлыкала Катюша, – сейчас Лиза придёт.

– Так ты ж мне пути эвакуации перекрыла! – искренне удивился Подкопин.

Катя, напоследок протяжно поцеловав Алексея, нехотя, но очень счастливая, вышла из комнатушки.

Когда через полчаса рядовая Сотникова вернулась в комнату связи, то с некоторой оторопью наблюдала, как идеально одетая и причёсанная старшина Семенова издали, но с искренним любопытством наблюдала за старшим сержантом Подкопиным, устанавливавшим на положенное место телеграфный аппарат. При этом она с невинным видом интересовалась, для чего нужен этот винтик или этот красненький проводочек. Полковой разведчик ей терпеливо объяснял. Кладовка была закрыта, все пуговицы и крючочки застёгнуты и затянуты. Но в воздухе всё ещё витали флюиды любви. Не дай бог в этот момент в комнате объявился бы кто-нибудь из начальства. А тем более капитан Сонин. Не сносить бы всем присутствующим голов.