— Давай, Женя, сходи за понятыми, будем оформлять протокол изъятия марки, — попросил Ерихин.
Через некоторое время Кудрин вошел в квартиру с двумя женщинами, живущими этажом ниже. А когда все формальности были завершены, они втроем быстрым шагом направились к ждавшей их на улице дежурной машине.
— Ну что, Женя, — молодец, — похвалил Николаев, рассматривая марку, — обычная почтовая марка, а стоит необычно больших денег. Сколько жизней она загубила! Хорошо, что ты «расколол» Кофмана, и так все удачно сложилось, завтра передавай дело следователю Андрееву, теперь его задача — доводить до суда. А ты отдыхай, за эти дни измотался — одни глаза торчат, а марку мы отдадим Ярцеву, он же хотел ее передать в МИД, а мы ему в этом поможем.
— Я, Павел Иванович, думаю, какая жизнь многогранная и непредсказуемая, — задумчиво проговорил Кудрин, — вот взять на примере этого дела — целая цепочка непредвиденных случайностей: и внезапный шторм, приведший к крушению яхты японского миллионера, и незапланированная случайная командировка Ярцева в экспедицию на Дальний Восток, и коробочка с маркой, которую волна выбросила на берег именно в том месте, где рыбачил Ярцев, и Баулина, решившая вынести мусор именно в тот момент, когда Шуруп выходил из квартиры соседа.
— Да, Женя, — с улыбкой ответил Николаев, — ты с достоинством вышел из этого лабиринта случайных событий, много на твоем пути еще придется повидать таких неожиданностей и фатальных обстоятельств. Это жизнь!
Кудрин вышел из отделения милиции с хорошим настроением и с чувством выполненного долга; еще одно преступление раскрыто, и это придавало ему силы и уверенность в правильности своих действий и поступков.
Он поднял воротник куртки и быстро зашагал по заснеженному тротуару в сторону остановки любимого с детства московского трамвая.
