Ход черной королевы - [43]

— А что это такое? — спросил Кудрин.

— Ну, когда вы приглашаете человека на допрос, — продолжал он, — как правило, общение происходит исключительно между вами двоими, без посторонних лиц. А в данном случае нам нужно, чтобы испытуемый был в расслабленном состоянии, поэтому я сяду за какой-нибудь стол и сделаю вид, что тоже работаю здесь. Тогда у него спадет напряженность, и он сочтет свой вызов в милицию рутинным мероприятием. Это то, что нам надо; именно в таком состоянии, в большинстве случаев, и получается введение испытуемого в гипносон.

Они поговорили о вопросах, которые должен задать врач, и приготовились к появлению в кабинете испытуемого.

Ровно в час дня в кабинет постучали, и, на пороге появился Мищенко.

— Здравствуйте, Олег Николаевич, — сказал Кудрин, — проходите и присаживайтесь.

Мищенко прошел в комнату, посмотрел по сторонам и сел на предложенный стул.

— Я пригласил вас для уточнения некоторых деталей того дня, — начал Кудрин, — припомните, пожалуйста, не было ли посторонних лиц на складе в тот момент, когда вы закрывали дверь на засов?

— Нет, никого там не было, — сказал тот, — я уходил последним со склада.

В этот момент незаметно подошел врач, посмотрел Мищенко в глаза и положил свою руку на его голову. Тот на секунду замер, закрыл глаза и опустил руки на колени.

— Расскажите нам, что произошло на складе, — медленно, акцентируя каждое слово, проговорил врач.

— В ту ночь я не ушел домой, а остался на складе, — начал говорить Мищенко, — потом вскрыл все коробки и вынул радиоприемники. Вместо них положил в коробки кирпичи, которые заранее принес со двора.

— Что было дальше? — продолжал врач.

— А дальше я спрятался в одной из комнат и под утро услышал звон падающего стекла, а потом зажегся свет, и я увидел маленького мальчика, который открывал засов двери. Когда дверь открылась, вошли двое мужчин, которые стали выносить коробки во двор. Потом все стихло, я снова зашел в комнату, где и провел оставшуюся ночь. А потом, когда работники магазина стали приходить на работу, я аккуратно вышел из комнаты, прошел в салон магазина и незаметно смешался с сотрудниками, как будто бы только что пришел на работу.

— А как вы так все точно рассчитали, что именно той ночью будут грабить магазин? — продолжал с замедлением задавать вопросы Глухарь.

— Я знал, что у экономиста Алымовой есть родственник, который был судим за кражу, известный в нашем районе Ляма, — ответил испытуемый, — он несколько раз приходил в магазин, и я их видел вместе. Вот я ей и сказал о дате привоза этого товара в магазин с расчетом на то, что она обязательно расскажет ему об этом. А поскольку у него в запасе была лишь ночь, я и рассчитал, что он именно тогда и вскроет склад.

— А какова здесь роль Барковского? — спросил врач.

— Да он ничего не знал, — монотонно проговорил Мищенко, — у нас с ним после случившегося месяц назад на складе сильно испортились отношения.

— А что там произошло? — спросил Глухарь.

— Тогда мы с одним грузчиком сильно выпили на складе, а потом подрались и разбили две большие хрустальные люстры, — ответил Мищенко, — грузчика Барковский выгнал сразу, а мне предложил искать новую работу и больше со мной не общался.

— А куда вы дели радиоприемники? — спросил врач.

— Сложил их в железный ящик в хозяйственной комнате склада, хочу сегодня вечером их вывезти оттуда, — ответил он.

Кудрин жестом показал, что можно заканчивать, и врач снова на секунду приложил свою руку к голове Мищенко, а потом отошел от него и сел на свое место.

Мищенко заморгал глазами и повел головой из стороны в сторону, а Женя, нагнувшись под стол, выключил магнитофон.

— Ну что, Олег Николаевич, сами все расскажете, как подменили магнитофоны на кирпичи, или мне вам рассказать? — проговорил Кудрин.

Мищенко от удивления выпучил свои маленькие глазки и сделал вид, что не понял вопроса.

Женя опять нагнулся под стол, достал магнитофон, отмотал кассету и включил его. Когда Мищенко услышал свою речь, он вздрогнул, опустил голову, и по его щекам потекли слезы.

— Я все расскажу, это в первый раз бес попутал, — сквозь рыдания говорил он.

— Успокойся и не будь слезливой женщиной, — резко сказал Кудрин и протянул ему лист бумаги и авторучку, — пиши явку с повинной, суд учтет твое чистосердечное признание.

Мищенко схватил авторучку и быстро стал писать, продолжая хлюпать носом. Когда он закончил, Женя прочитал его заявление, а потом попросил подписать и поставить дату. Когда все было завершено, он позвонил дежурному по отделению милиции и попросил увести Мищенко в камеру.

— Ну, вот все благополучно завершилось, — сказал Кудрин, когда того увели. Он поблагодарил Глухаря за оказанную помощь в раскрытии преступления.

— Вот видите, у него оказалась слабая нервная система, поэтому наш эксперимент удался, — сказал врач и, попрощавшись, вышел из кабинета.

Женя быстрым шагом пошел в кабинет Николаева, подробно рассказал ему о проведенном эксперименте и передал листок бумаги с признанием Мищенко в совершении преступления.

— Молодец, Женя, все же добил это гиблое дело, — похвалил его Николаев.

— Вам спасибо, один бы я не справился, — ответил Кудрин.