Ход черной королевы - [11]

— Это и есть Харя, — на ухо Кудрину прошептал участковый инспектор, указывая жестом на Харитонова.

Сидящие за столом напряглись, увидев подошедшего к ним человека в милицейской форме и с двумя попутчиками в штатском.

— Харитонов, вставай и пройдем в комнату милиции, к тебе есть вопросы, — сказал Семенов.

— Чего-о? — протяжно пробурчал Харя. — Никуда я не пойду.

Женя вдруг увидел, что Харитонов схватил лежащую на столе вилку и крепко сжал ее. Натренированным движением Кудрин выхватил из-под своей куртки пистолет и тихо сказал:

— Не дури!

— Я понял и уже иду, нервы у меня, — оправдался Харитонов и встал со стула, потом не спеша положил вилку на стол и подошел к участковому инспектору.

— Ты не шути так, не испытывай терпение, — строго сказал Кудрин, убирая пистолет в кобуру, — тебе сказали идти в комнату милиции, значит, так надо, а к твоим дружкам мы ничего не имеем, пусть дальше отдыхают.

Они медленно вышли из кафе. В комнате милиции, не откладывая в долгий ящик, Женя предложил Харитонову вынуть все из карманов и положить на стол.

— А где санкция на обыск? — Харитонов ехидно окинул всех взглядом и заложил руки в карманы.

— При чем здесь обыск, — спокойно сказал Сомов, — мы тебя просим добровольно выложить все из карманов, а вдруг у тебя еще какая-нибудь вилка лежит.

Харитонов нехотя стал выкладывать содержимое из карманов брюк и летней куртки, а Женя, скользнув взглядом по его обуви, чуть не вскрикнул, увидев на ботинки с квадратными носами.

— А здесь что? — спросил Сомов, указывая на внутренний карман куртки.

Харитонов инстинктивно прикрыл его рукой, но подошедший участковый инспектор резко отогнул маленький кармашек, и на пол выпал небольшой серебряный крестик с четырьмя характерными кристалликами. Женя поднял его и понял, что в его руке лежал тот самый, снятый с шеи Трошина.

— Откуда крестик? — спросил Сомов.

— Да это крестик моей бабушки, — поспешил ответить Харитонов.

— Ну да, конечно, — усмехнулся Кудрин, — очень странно, что ты носишь его во внутреннем кармане куртки.

Кудрин попросил участкового инспектора пригласить понятых, а сам достал из папки листок бумаги и стал писать протокол изъятия крестика. Через минуту Семенов уже вводил в кабинет двух женщин, а Сомов усадил Харитонова за стул и встал с ним рядом.

Когда протокол был написан, а понятые покинули помещение, Женя положил листок в папку и слегка наклонил голову. В этот момент Харитонов резко встал со стула, ударом кулака в лицо опрокинул Кудрина на пол, оттолкнул грузного участкового инспектора прямо на стоящего Сомова и резво выбежал из кабинета в сторону запасного выхода. Никто не ожидал такой прыти. Бросились за ним в погоню во двор и, обыскав все вокруг, поняли, что Харитонова и след простыл.

— Ну и что теперь будем делать? — Кудрин не мог отдышаться от погони, злость переполняла его.

— Думаю, по домашнему адресу его искать бесполезно, — ответил Сомов, — заляжет на дно у своих дружков, поэтому надо объявить его в розыск, и, уверен, в скором времени он как-то проявится.

— Больше здесь ждать нечего, — Женя, поблагодарил коллег и отправился в свое отделение милиции.

По приезду на работу Кудрин первым делом отправился на доклад к начальнику. Он обстоятельно рассказал о задержании Харитонова, о его бегстве и показал серебряный крестик, изъятый у него. Николаев долго рассматривал, а потом произнес:

— Ты пригласи в ближайшее время брата потерпевшего и предъяви ему крестик для опознания.

— Хорошо, — ответил Женя.

— А теперь поведай, — сердитым тоном произнес он, — как вы, трое здоровых и вооруженных людей, могли упустить Харитонова, а ты при этом еще и в глаз получил?

— Да все так быстро произошло, мы даже не успели среагировать, — стал оправдываться Кудрин, но Сомов обещал объявить его в розыск.

— Да не он, а мы должны это сделать, — почти закричал Николаев, — детский сад какой-то! У тебя есть все его данные и даже фотография имеется, так что иди и занимайся делом, а не рассказывай мне сказки про то, что кто-то должен за тебя делать твою работу.

— Есть, — коротко ответил Женя и вышел из кабинета.

Сегодняшний прокол при задержании преступника и нелицеприятный разговор с начальником негативно сказались на неуемном и пылком характере Кудрина и вогнали его в ступор. Он зашел в свой кабинет и, не обращая внимания на коллег, молча сел за стол. Посмотрев в окно, Женя увидел, как падали желтые листья, и ассоциативно вспомнил о платочке такого же цвета, который был на шее у Нины в кафе, и от этого ему стало совсем грустно.

«Как жалко, что дальше общение с ней не продолжилось, — думал он, — но я же не виноват, что целый день носился с этим происшествием. Что делать, когда девушка отказывается общаться? Понятно, — продолжал рассуждать Женя, — что я не учел элементарной истины: любая девушка в силу своего растущего организма противоречива в действиях и словах. Вот в начале беседы она не обратила на меня никакого внимания, делая вид, что ей некогда разговаривать. Но потом проявила интерес как к сотруднику уголовного розыска и с удовольствием стала общаться. И еще, — подумал он, — может быть, не надо было оправдываться, а просто сказать, мол, виноват, и все. Объяснить свое отсутствие можно было позже, когда страсти улягутся. А лучше было бы заранее придумать маленькую хитрость и еще в кафе предупредить Нину о том, что у меня психологическая неуверенность в общении с девушками, связанная с тем, что год назад, без объяснения причин, меня бросила моя подруга и ушла к другому. Может быть, жалость с ее стороны оказалась бы сильнее всей этой женской психологии, и все было бы в порядке. Надо бы позвонить ей через некоторое время!»