Хочешь, я тебе Москву покажу?.. - [33]
Вот подумал о приятном, а тут сразу Пал Палыч объявился. Кончается август, скоро в школу, и тогда – прощай вольница, прощай настоящая жизнь! И – эх! Лучше спать, чем работать, лучше работать, чем учиться. Вот кончу десятилетку, закину на чердак все книги, и на целину завербуюсь, или пойду в рабочие.
Оно потом так и вышло…
А здесь опять начинался новый день. В каждом листочке трепет жизни. Вот всегда так: в лесу тихо, ни ветерка, ни колыхания сосен, но каждый листик на кустике рябины трепещет, колеблется неизвестно от чего. Где-то я читал, что это играют на неслышимых арфах стихиали, духи леса. Значит, будет хороший день.
День и вправду выдался хороший, такой хороший, что лучше не бывает.
После погрузки машин дядя Миша велел мне нажечь углей. «Чтоб пыхали!» – сказал он, остругивая какие-то большие рогульки своим быстрым ножом с наборной рукоятью.
Жечь угли мне теперь сподручней всего: нарубил сучьев, которые потолще, чтоб не сразу сгорали и превращались в рассыпчатый пепел, а чтоб жар изнутри блюли. Сложил дрова домиком, подложил под основание щепы, и – костёр весело захлопал крыльями, запетушился, норовя взлететь. Но кто ж ему даст волю? Пока не уляжется, не затихнет первый порыв, подкладывать поленья подожду. Вот теперь можно. Осторожно подсовываю ещё одну порцию дров – «На, дорогой, ешь!»
Подошёл дядя Миша. Сказал:
– Подкинь ещё, и – хватит! Жди, пока прогорят.
Подкинул. Жду…
Затарахтел на дороге за дальним поворотом мотоцикл.
Подкатил Лёшка Леший. Поздоровкался. Вылез разминать ноги. Не без этого – выпимши, конечно, но трезвый. Подошёл и ко мне, подержался за руку, посмотрел на угли:
– Бери, давай! – это он уже дяде Мише.
Тот подошёл к люльке, нагнулся и вытащил мешок с какой-то живой тварью. Мешок пыхтел, шевелился, но других звуков не подавал.
Дядя Миша развязал мешок и вытащил оттуда сосунка-поросёнка, который теперь у него в руках, дёргаясь всеми частями тела, заверещал на весь лес, как работающая вхолостую бензопила.
– Ну, и что с ним делать?
– А то ты не знаешь, что? Я, от Марьи, чтобы этот фрукт не подавал голоса, в мешок пару горстей муки всыпал. Пусть теперь поорёт, прокашляется.
– Нет, Лёха, – дядя Миша впервые при мне назвал его так, по-пацански, – сам управляйся. На вот тебе нож, и действуй!
Лёшка Леший одной рукой прихватил сосунка за шею, а в другой руке у него очутился тот быстрый нож с наборной рукояткой.
Раз! И всё готово. Из распахнутой шеи два или три раза торкнулась чёрная на солнце струя и – всё.
Лёшка на пенёчке быстро вспорол по-детски розоватое пузцо с двумя рядами крошечных сосочков. Отшвырнул от себя окровавленные ошмётья внутренностей и протянул враз опустевшее тельце дяде Мише.
Тот, пока я с интересом смотрел на Лёшку, успел пристроить рогульки обочь костра и теперь заострённой с одного конца палкой пронизал насквозь розовую тушку и прилаживал всё это над углями.
– Давай, – сказал он мне, – крути поросёнка так, чтобы тушка равномерно поджаривалась. Да смотри, не прозевай, когда гореть начнёт.
Кого учить?! Мы это с ребятами на речке не раз делали, правда, только с зазевавшейся под ногами курицей, но всё-таки!
Жарить мясо на вертеле, и чтобы оно не подгорело, почти невозможно. Оно всегда старается завалиться на огонь той стороной, которая уже дымится. Вот и приходиться крутить тушку так, чтобы вскипающий на огненном дыхании жир не капал, возбуждая непомерный аппетит углей. Но сколько бы ты ни был внимательным и прилежным, жир всё равно, треща и брызгая, как чересчур разговорчивый пьяница слюной, обдаст коптящим пламенем уже подрумянившееся мясо, возбуждая и твой начинающий вскипать аппетит.
Время от времени, когда угли начинали уж очень «пыхать», я укрощал их водой, потом тыкал ножом мясо, но оно оставалось ещё жестковато, хотя могло сгодиться и такое.
Мясо – человек! Я чуть слюной не подавился, позабыв в руках Лёшки Лешего толчками уходящую жизнь бедного существа и по-детски розоватое пузцо с крохотными сосочками.
В жизни всегда так…
Дядя Миша не любил водку, хотя к вину был большой охотник. Но на этот раз, когда Лёшка Леший достал маленький, литра на полтора, жбанчик с домашней самогонкой, только одобрительно крякнул и отложил свою бутылку, которая ещё оставалось в запасе, снова в заграничную коробку.
Вот мы сидим на брёвнышке возле небольшого пня, на котором, как на разделочной доске, лежит поросёночек, с него дядя Миша только что соскоблил обугленные участки кожи.
– Ну, – сказал он, держа стакан, – за работу!
– Мишка, ты говоришь, как Хрущёв на партийном съезде. Давай просто выпьем за тех, кто уже не выпьет! И помолчим…
Я, страдая нетерпеньем быстрее прикоснуться к закуске, уже выпил, пусть и небольшую, порцию. В желудок словно кипятка плесканули. Ух-ты!
– Поперёд батьки…, – остановил на лету мою руку Лёшка Леший. Он, прижав концом ветки тушку, отполосовал ножом от румяного бока пласт с поджаристой крепкой корочкой и протянул мне. – На, гвоздь сапожный! Вспоминай Лёшку Лешего. Может, когда и за меня выпьешь.
– Выпью, дядь Лёш! Обязательно выпью! – я погрузил молодые, охочие до мяса зубы, в самую мякоть.
– Так, – сказал мой напарник, вытирая пучком травы сальные руки, – деньги счёт любят. Будем делить навар от яиц. Алексею, как и положено, яйца, ну а нам с тобой бульон. – Дядя Миша разложил на бревне три стопки денег: одна большая, другая поменьше, а третья самая маленькая. – Берите, кому сколько причитается по совести!
Сборник рассказов «Гусарский насморк» повествует об эротических приключениях основного героя рассказов. Все тексты написаны от первого лица, что придаёт рассказам правдоподобность и доверие к рассказчику. Терпкая эротика юности конца шестидесятых годов прошлого века и бытовые детали возрождают подлинность того времени.
Действие романа охватывает период от шестидесятых годов прошлого века по настоящее время.Центральный герой произведения – Иван Захарович Метёлкин, прошедший тяжёлую и не всегда однозначную жизнь. После окончания сельской школы судьба его связала с ребятами городских окраин со всеми характерными чертами той среды – частые попойки, тяжёлая физическая работа. Мечта стать инженером, кажется, рухнула навсегда, но здравый смысл и желание побороть в себе маргинальные начала заставили Ивана окончить технический институт и стать руководителем на монтажных площадках строящегося города.Но вот грянула, так называемая перестройка, и всё кардинально поменялось: не стало любимой работы.
Повесть «Быстрые деньги» рассказывает о нашем, не совсем правильном времени, когда страсть обладания деньгами побеждает страсть обладания королевой красоты. Все хотят всё и сразу. Так один из героев книги спился и пропал во времени, а другой, обладая большими деньгами в конце повести превратился в бомжа на пляжах Израиля.Любовная интрига и лёгкие деньги оборачиваются трагедией для обоих главных героев: Николая Шмырёва и скромного служащего банка Дениса Тагенцева, который пошёл на сделку с совестью, обеспечив большой кредит предпринимателю и школьному другу Николаю по кличке «Шмырь».Деньги и доступные женщины – вот тот тупик, где человек теряет своё достоинство и самого себя.
Роман по форме и языку относится к русской реалистической литературе и несёт большой гуманистический заряд человеколюбия и сыновней преданности людям ушедшей эпохи, делавших жизнь, как они умели, – с ошибками, победами и провалами. Но побед было всё-таки большее. Одна из которых освободила мир от ужаса фашизма. Так что и «совки», как любят называть советских людей представители сегодняшних властных структур, молча делали своё дело и за страх, и за совесть.Жанр романа – сага, русские семейные хроники типичных представителей своего народа, с их изъянами и благородством, с верой во всё побеждающее «Авось», и безоглядностью к своей собственной судьбе.Сага начинается с короткого философского раздумья о трагичности всего сущего в этом мире.
Роман начинается с эпиграфа: «Не взывай к справедливости Господа. Если бы он был справедлив, ты был бы уже давно наказан» – из святого Ефима Сирина.В романе использован собственный непростой жизненный опыт автора, что роднит с ним его центрального героя.Автор в своём романе показывает трудности становления личности молодого человека с романтическими взглядами на жизнь в маргинальной среде обитателей рабочего барака, где надо действовать по поговорке: «Хочешь жить – умей вертеться».И вертелся, и кружился центральный герой Кирилл Назаров, подражая по своей молодости более удачливым и лихим «молодцам» по барачному быту, пока его, после трагической смерти любимой девушки не взяла в армейские тиски служба в Советской Армии.Роман охватывает большой промежуток от окончания школы в советский период и до нашего жёсткого, сундучного и не всегда праведного времени, где уже взрослый инженер Кирилл Семёнович Назаров никак не может вскочить на подножку громыхающего и несущего неизвестно куда эшелона под именем Россия.Нечаянное знакомство с пожилой сельской учительницей переворачивает всё сознание Назарова и возвращает его к единственно верной цели – нашей православной Вере.Сюжет романа динамичен и написан хорошим литературным языком.
«– Наше время ушло, – говорю я.– Ничего, догоним! – смеётся Валёк весело»С этого эпиграфа начинается роман, он в своей сущности автобиографичен.В прологе рассказывается о кульминационном и трагическом событии страны 19 августа 1991 года в Москве, свидетелем которого стал сам автор, и которое определило дальнейшую судьбу его главного героя.В целом же сюжет развивается с начала пятидесятых годов прошлого века и по сегодняшний день. Советское детство, трудовая юность, работа инженером на многочисленных стройплощадках страны не защитили действующее лицо романа от унижения власть предержащими хамами, отнявшими у народа всё, чем он владел.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.