Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники - [71]

.

«Изучая обстановку в городе Кировабаде, мы установили, что в городе имеется большое количество нигде не работающих граждан, не занятых общественно полезным трудом. Только одной молодежи не работает более 900 человек. Это приводит к тому, что часть из них, ведя паразитический образ жизни, вступает на преступный путь.

Из общего количества лиц, осужденных в 1955 и 1956 годах, 70 % являлись лицами без определенных занятий либо к моменту совершения преступлений длительное время нигде не работали.

Ряд лиц из числа не работающих имеют собственные машины, которые ими используются для личной наживы и совершения уголовных преступлений. Всего в городе зарегистрировано 350 частных автомашин»³².

Анализируя одно из нераскрытых дел об убийстве 1953 г., авторы записки приводят примечательные детали: «Свидетельскими показаниями преступники изобличены, но они находятся на свободе. Один из преступников, Кулиев Г., в настоящее время учится на юридическом факультете Азербайджанского госуниверситета, имеет две собственные автомашины («ЗИМ» и «Победа»)³³. Кулиев Г. проходил ранее по другим уголовным делам как бандит, но каждый раз уходил от ответственности». Они констатировали: «Подобные факты прекращения уголовных дел на убийц в городе Кировабаде не единичны». Делался очень важный вывод: «Отсутствие борьбы с уголовной преступностью в г. Кировабаде является характерным и для других городов Азербайджанской ССР». Как примеры приводились 46 случаев изнасилований в Баку за 8 месяцев 1956 года и «возмутительный случай убийства русской женщины Яковлевой, работницы трубопрокатного завода» мужем-азербайд-жанцем Алхасовым Абдул-Рагим Азис оглы в г. Сумгаите 28 августа 1956 г., который до этого систематически издевался над ней. Тогда же ее подруге, Подковериной Л.Г., им были нанесены ножевые ранения. В одном из предсмертных заявлений в прокуратуру республики, Яковлева сообщала: «…Когда моя мать стала говорить, что пойдет жаловаться в милицию или в прокуратуру, так он ей стал грозить ножом и говорит: лучше уезжай по-хорошему, и не забывай, что это Азербайджан, что нам, азербайджанцам, веры больше, чем вам, русским. Итак, матери пришлось уехать»³⁴.

Явления коррупции и национализма в Кировабаде были настолько вопиющими, что, хотя авторы документа и пытались несколько смягчить эти обстоятельства, это удавалось им с трудом:

«Трудящиеся из числа армянского и русского населения, обращаясь к нам с различными жалобами, указывали тот факт, что в ряде случаев отношение к ним со стороны некоторых местных работников неправильное. Они говорили, что устроиться на работу в учреждения города без взятки невозможно. Военнослужащие, уволенные в запас, продолжительное время не могут получить работу. Это подтвердил и начальник политотдела механизированной дивизии т. Тищенко. Он рассказал, что даже при подборе кадров в военторг, обслуживающий воинские части, местные работники выставляют требования о зачислении на работу в первую очередь азербайджанцев.

Жители армянской части Кировабада в беседах с нами обращали внимание на более худшую благоустроенность жизни их района по сравнению с другим, населенным по преимуществу азербайджанцами. Посещение армянской части города в известной степени подтверждают указанные заявления»³⁵.

Авторы документа обращают внимание на равнодушное отношение республиканской политической «верхушки» к сложившейся ситуации и, фактически, признают существование проблемы азербайджанского национализма:

«ЦК КП и Совет Министров Азербайджана, как нам представляется, должны знать о состоянии дел с уголовной преступностью в республике, о фактах зверских насилий над русскими женщинами и женщинами других национальностей. Эти факты не получили в республике должной политической оценки, что не способствовало искоренению националистических настроений, еще живучих у некоторой части азербайджанцев.

К примеру, можно привести такой факт: отдел писем Совета Министров СССР подготовил записку о неблагополучном положении в Азербайджанской республике с убийствами и другими преступлениями в республике. Тов. Булганин М.А. направил эту записку 30 мая с.г. тт. Мустафаеву и Рагимову, однако ЦК компартии Азербайджана и Советом Министров этот вопрос до сих пор не рассмотрен»³⁶.

Обратим также внимание на то обстоятельство, что Постановление Президиума ЦК КПСС «Записка тт. Дудорова и Еличева по делу об убийстве Булоховой Т.М.» Π/44ΧΧΧΙΙ от 4 октября 1956 г. было принята под грифом «Строго секретно»³⁷. Годом ранее Заведующий административным отделом ЦК компартии Украины в марте 1955 г. Кузнецов отмечал, что «в 1954 г. в западных областях имело место 13 бандитских проявлений», а из 29 случаев распространения антисоветских листовок было раскрыто только 12. «До настоящего времени не раскрыто 15 бандитских проявлений и 44 случая распространения антисоветских листовок, что имели место в 1952–1953 годах», – констатировал он³⁸. Осмелимся предположить, что далеко не всегда реальный урон авторитету советской власти наносился именно в Западной Украине. Рассмотрим такой пример, взятый из рассекреченных документов Верховного суда и Прокуратуры СССР (речь идет о молодом трактористе из колхоза Львовской области, члене ВЛКСМ!): «Ожидая установления капиталистических порядков на территории Советской Украины и желая зарекомендовать себя как лицо, ведущее борьбу против советской власти, в ночь на 8 ноября 1960 г. вывесил на клубе с. Криво националистический флаг и в ту же ночь сорвал государственные флаги Украинской ССР со зданий магазина, клуба, медпункта и библиотеки, которые бросил в грязь»