Хмель-злодей - [3]

Развитию казачества более всего содействовал предприимчивый и талантливый черкасский и каневский староста Димитрий Вишневецкий. Он увеличивал число казаков, принимая всякого рода охотников, прославился отважными походами со своими казаками против крымских татар, чем поставил себя по отношению к польскому королю почти в независимое положение.

Он даже замышлял уничтожить крымскую орду и подчинить Дикое поле Московской державе. Но все эти благие намерения разбились об ограниченное упрямство царя Ивана Грозного. В 1563 году Вишневецкий со своими казаками овладел, было, Молдавией, но затем изменнически был схвачен турками и замучен (о нём сохранилась такая легенда, что султан приказал его повесить за ребро на якорном крюке, и Вишневецкий, повиснув на крюке, славил Иисуса Христа и проклинал Магомета).

В XVI веке усилился раскол между католиками и православными.

Повсеместно, на исконно русских землях, стали строить костелы, началась раздача земель и должностей католикам. Землевладельцам из числа русского населения предоставлялись права шляхтичей при условии, что они примут католичество. Фактически в это время население Южнорусской земли расслоилось на тех, кто был приравнен в своих правах к полякам, и людей второго сорта, состоявших из православных жителей русских земель. Новый король Владислав II, понимая, что озлобленность русских против поляков, а православных против католиков, чревата социальным взрывом, распространил привилегии и льготы на всех русских землевладельцев, независимо от веры, а также предоставил православной церкви те же права, что и католической.

Такая политика привела к тому, что русские землевладельцы, составлявшие силу края, и православное духовенство перестали видеть в Польше одно лишь враждебное начало, но почувствовали и выгоды от соединения с ней. Потомки Гедимина, литовского князя, постепенно ассимилировались и стали русскими князьями. Острожские, Заславские, Чарторыйские, Вишневецкие, Збаражские, Сангушко, Четвертинские превратились по польскому образцу в воевод, каштелян, сосредоточив в своих руках не только земельную собственность, но и реальную политическую власть. В течение непродолжительного времени сформировалась своя русско-литовская аристократия. С ростом ее влияния происходит быстрое закабаление простых русичей, которых стали называть кметями или холопами. Постепенно они попали в полное подчинение своим панам.

Права шляхетства дошли до самых крайних пределов. По Литовскому Статуту (сборник литовских законов), шляхтич, убивший чужого холопа или даже вольного человека, но не шляхтича, наказывался лишь денежным штрафом.

Население русских территорий Литвы и Польши было сплошь безграмотным и невежественным. Если в самой Польше появились известные в то время писатели и поэты, действовала Краковская академия и много училищ, получила распространение латинская литература, и устанавливались тесные связи с западными просветителями, то Южная Русь пребывала во мраке бездуховности. Православная церковь ничем не способствовала развитию образования, так как сами православные священники, в большинстве своем, не понимали тексты читаемых ими проповедей. Русское население, оказавшись в тесном соседстве с более развитым государством, инстинктивно перенимало у него и язык, и обычаи, и господствующие в нем порядки. (Так, русский язык, впитывая в себя польские, литовские и слова других народов, всё более становился «украинским»).

Холопы, потеряв надежду обрести хоть какую-то нормальную жизнь, измученные налогами и податями, беззаконием и панским гнётом, убегали в Дикое поле — туда, где их не мог достать шляхтич.

Поляки не оставляли попыток поставить казаков под свой контроль и использовать их как служилых людей. Ещё при Стефане Батории были составлены списки, так называемый реестр, куда записывались казаки. И только эти казаки были признаны Короной и получали жалованье. А казаки запорожские, или «сечевики», которые не подчинялись власти, были независимы, не считались казаками. Хотя, по мнению народа, именно они и были настоящими казаками, и все холопы на Южной Руси мечтали стать казаками, стать свободными и независимыми. Поэтому у польских панов было много врагов среди простого народа. Польское право передавало холопа в безусловное распоряжение его пана. Такое положение было невыносимо везде, но там, где народ не имел никакой возможности вырваться из неволи, он терпел, из поколения в поколение привыкал к своей участи до такой степени, что перестал помышлять о лучшей доле.

В Южной Руси всё складывалось иначе. Здесь перед глазами народа было вольное сословие, из его же рядов; по соседству с ним были днепровские острова, куда можно было убежать от тяжелой власти; наконец, близость татар и опасность татарских набегов приучали украинского жителя к оружию; сами паны не могли запретить своим украинским холопам носить оружие. В народе южнорусском поддерживался бодрый воинственный дух, несовместный с рабским состоянием, в котором он находился. Стремление народа к оказачиванию начало принимать религиозный оттенок, который придавал этому желанию некоторый нравственный и духовный смысл. Русские землевладельцы и магнаты после принятия унии стали отступать от своей религии и переходить в католики, отношение поляков к православию, как к «хлопской» вере, сохранилось.