Хмель и Клондайк - [38]

– Алло?

– Слава! – послышался голос Ирины. – Я перед сменой решила тебе позвонить, а то ты совсем пропал. У тебя все в порядке?

Я посмотрел на покойника с мешком на голове и произнес, зажимая двумя пальцами нос:

– Ирин, сейчас не очень удобно разговаривать.

– У тебя все в порядке?

– Все в порядке, – уверил я подругу. – Я же говорил – слег с простудой, сейчас сдам бар Ивану и пойду к себе отлеживаться.

– Принести лекарства?

– Если насморк лечить, он пройдет через неделю, если не лечить, то через семь дней.

– Ладно, я побежала, – заторопилась тогда девушка. – Позвоню вечером, хорошо?

– Непременно звони. Я немного оклемаюсь, и увидимся, чтобы тебя не заражать.

– Целую!

Раздались короткие гудки, я бросил трубку на рычажки, взял куртку и ключи от «буханки», ухватил покойника за ноги и потянул его к двери черного хода. Затем выгнал из каретного сарая УАЗ, погрузил в него мертвого дознавателя и, накрыв тело брезентом, с облегчением захлопнул задние дверцы.

Вернулся в бар и нервно вздрогнул, заслышав стук в дверь.

Вашу ж мать, кого еще принесло?!

– Дядя Слава! – послышался вдруг голос Ивана Грачева. – Открывай!

Я сунул пневматическую винтовку под прилавок, убрал каракулевую шапку и папку дознавателя в непрозрачный пакет и запустил в бар помощника.

– А чего на засов заперся? – удивился тот.

– Только с пробежки вернулся, даже умыться не успел, – спокойно ответил я.

– А! – протянул парень. – Дело хорошее. Физкульт-привет!

– Физкульт-физкульт, – пробормотал я и предупредил: – Поеду кеги из «Западного полюса» забрать, если вдруг Ирина позвонит, скажи, что я весь в соплях к себе ушел и просил не будить.

– Отношения зашли в тупик? – удивился Иван.

– Нет, – поморщился я. – Просто пытаюсь соответствовать. А то расслабился, потерял форму.

– По вам не скажешь.

– В общем, вернусь через пару часов.

Я прихватил с собой пакет и «Шершень» и направился на задний двор. Завел двигатель, уселся за руль и надолго замер так, пытаясь осмыслить случившееся.

Ко мне вламывалось трое. Одного точно застрелили в «Большой Охоте», второй остывает позади меня. Вопрос даже не в том, где третий; вопрос в том, где таблетки и штампы. В хранилище вещественных доказательств их не сдавали совершенно точно. Потрясти товарища Мартыненко? Быть может, третий именно он?

Я кивнул. С Мартыненко придется разобраться в любом случае. Он единственный, кто может связать меня с убитым дознавателем.

Но единственный ли? Уповать на это не стоило. И напротив – стоило подстраховаться.

Я беззвучно выругался, перебрался через сиденья к телу и наскоро обыскал покойника. Всю обнаруженную в карманах мелочовку побросал в пакет к папке, служебный жетон пробил острым шипом на обухе валявшегося здесь же топорика. ПМ в кобуре на поясе мертвеца трогать не стал.

Выехав со двора, я повернул на Красный проспект и направился на север. Так и катил, пока не уперся в бывшее автотранспортное предприятие, на территории которого ныне базировалось наемное подразделение Лиги. На перекрестке повернул на Автозаводскую улицу и без спешки покатил вдоль гетто «Черный квадрат», где под надзором Сестер Холода содержались уроды – бедолаги, изувеченные магическим излучением Приграничья. Мутанты, если хотите.

Вид мрачной бетонной ограды с колючей проволокой поверху и караульными вышками нагонял нервную дрожь, выстроившиеся с другой стороны дороги двухэтажные бараки пугали ничуть не меньше. Северная окраина считалась местом беззаконным и опасным, на ней до недавнего времени всем заправляли многочисленные банды. Да и теперь, когда наемники Лиги установили здесь свой контроль, на изрисованных многочисленными граффити стенах домов до сих пор встречались свежие метки Чистых. Одно из наиболее влиятельных в округе преступных сообществ ушло в глухое подполье, но всех своих позиций не растеряло.

Когда в мае тут оттает мертвый дружинник – это никого не удивит.

Свернув во дворы, я заехал в закуток меж глухих стен домов, выволок из машины покойника и кинул его в высокий сугроб, быстро забросал снегом, убрал лопатку под пассажирское сиденье и покатил прочь.

Случайных свидетелей я не опасался: северная окраина была не тем местом, где людей отличает хорошая память и желание общаться с правоохранительными органами. К тому же «буханка» была в Форте транспортным средством весьма распространенным, а установкой номерных знаков я себя не обременил по той простой причине, что на подобных машинах ездили в основном люди служивые; дружинники меня не останавливали для проверок ни разу.

Возвращаться той же дорогой я не стал, медленно проехал напрямик через Северную окраину, на ходу выбросил из окна пробитый служебный жетон Синицына и вывернул на Комсомольскую. По правую руку осталась новая база Патруля, дальше за домами мелькнул увенчанный клубами валившего из труб дыма серый силуэт гостиницы «Гавань», а после показался Торговый угол – самая доходная точка Торгового Союза после Южного бульвара и Кишки. Большинство магазинов здесь работало круглосуточно; ночное освещение обеспечивали стажеры-гимназисты, которые силой своей воли поддерживали сияние висевших в воздухе энергетических шаров. Неподалеку от перекрестка была припаркована «газель» дружинников, перед магазинами прохаживалось несколько приглядывавших за порядком цеховиков.